Корделия наконец осознала, что расклад изменился, и энергично закивала. Ее противница наклонилась к ней и сорвала ленту с ее губ. Стажерка поморщилась от боли, но не издала ни звука.

— Спорим, ты такого не ожидала, а? Не думала, что Кристина-идеальная-жертва, Кристина-удобнейшая-мишень, бедная-несчастная-Кристина превратится в опасную-психопатку-Кристину? — усмехнулась ее коллега. — Видишь, я теперь даже разговариваю иначе. То, что вам удалось сотворить со мною за несколько дней, воистину достойно восхищения…

Стажерка не вымолвила ни слова. Она смотрела снизу вверх и лихорадочно пыталась оценить свои шансы.

— Главный вопрос, — вкрадчивым тоном продолжила Штайнмайер, — заключается в следующем: что скрывается за этим самым «вы».

Бывшая сотрудница не спускала с нее глаз — и ничего не говорила.

— Это был вопрос… Ты что, не уловила интонацию? — поинтересовалась Кристина.

Ответа по-прежнему не было.

— Корделия… — угрожающе начала женщина, поднимая дубинку.

— Не спрашивай меня об этом. Пожалуйста! — подала наконец голос ее противница.

— Ты не в том положении, чтобы отказываться.

— Можешь снова ударить, я все равно ничего не скажу…

— Мне придется причинить тебе боль…

— Зря потратишь время.

— Я так не думаю. Да и времени у меня теперь предостаточно…

Тон Кристины был ледяным, голос звучал все спокойней, и в глазах замотанной скотчем девицы заплескалась паника. Она была почти уверена, что Кристина рехнулась.

— Умоляю, остановись… Он на все способен… Я знаю, что он за мною следит… — забормотала стажерка. — Сматывайся, пока не поздно… Ты сама не понимаешь, что творишь. Не знаешь, с кем имеешь дело, и не представляешь, насколько он опасен.

Штайнмайер сокрушенно вздохнула:

— Я не о том спрашивала, Корделия. Кто? Больше я ничего не хочу знать.

— Уходи. Уходи, пока не поздно… Я ничего не расскажу о случившемся, обещаю.

Кристина не шевельнулась, и стажерка повторила:

— Ты даже вообразить не можешь, на что он способен…

Вооруженная дубинкой женщина вздохнула и снова заклеила своей жертве рот, прижав скотч как можно плотнее. Глаза стажерки округлились.

Мадемуазель Штайнмайер посмотрела на ее костлявое плечо, выступающее из-под рукава футболки, примерилась, подняла дубинку и нанесла удар по ключице. Кость хрустнула, и лицо Корделии исказила немыслимая боль, а из-под ресниц ручьем полились слезы.

Кристина подумала, что девушка могла потерять сознание, и освободила ей рот:

— Уверена, что ничего не хочешь сказать?

— Иди на хрен…

Склонившаяся над стажеркой женщина задумалась. Да, она стала другим человеком — но не палачом же! Можно ли квалифицировать ее действия как «незаконное лишение свободы и пытки» — с точки зрения правосудия? Безусловно. «В конечном итоге, — подумала она, — каждый руководствуется собственными принципами и моралью. У каждого свои правила…» Настоящая пытка — вовсе не то, что происходит сейчас, худшее может начаться потом…

— Уходи, — молящим тоном произнесла Коринна Делия. — Он причинит тебе зло. И мне тоже.

— Похоже, что мне он его уже причинил… — с горькой усмешкой ответила Кристина и вернула скотч на место. Однако сомнение и страх уже просочились в душу. Ее жертва выглядела по-настоящему испуганной. Что за человек способен наводить подобный ужас?

Нужно действовать. И способ добиться результата есть. Омерзительный, тошнотворный, но есть.

Штайнмайер достала из сумки каттер и перехватила обезумевший взгляд стажерки:

— Антон спит?

В глазах девушки плескалась свирепая ярость.

— Хочешь, чтобы я занялась твоим малышом? — Кристина снова сняла скотч с ее рта.

— Убью тебя, сука, если с его головы упадет хоть волосок! — прошипела Корделия. — Ты этого не сделаешь… Ты блефуешь, играешь в игры. Ты не из тех, кто способен на подобное.

— Была не способна. Раньше была… До того как…

— Ты не сможешь… — Голос девушки дрогнул.

— Неужели? Тогда смотри: вот что вы со мной сделали.

Журналистка встала и пошла в соседнюю комнату. Толкнув приоткрытую дверь, она почувствовала, как ее ноги наливаются свинцом. Ребенок мирно спал в коляске, над которой висели погремушка и подвеска с месяцем и планетами. Кристина подошла ближе: ее рука с ножом задергалась, как у больного паркинсонадой, а в висках застучала кровь. Корделия не ошиблась — это был блеф чистой воды, хотя… Женщина протянула руку… Ч-ч-ч-ерт!.. И тихонько ущипнула малыша за пухлую розовую ладошку. Антон открыл глаза и заплакал, Штайнмайер повторила попытку, и он заорал во все горло.

— Вернись! — крикнула молодая мать. — Умоляю тебя! Я все скажу!!!

Она зарыдала.

Не поддавайся. Сконцентрируйся на своем гневе.

Кристина вернулась в гостиную. Ребенок орал как резаный. Корделия посмотрела на нее глазами больной собаки и заговорила, захлебываясь словами:

— Имени я не знаю… Этот тип сам вышел на нас с Маркусом и предложил денег. Сначала речь шла только о звонке на радио, о письме — он точно объяснил, что и как делать… А потом захотел, чтобы мы тебя напугали, чтобы…

По лицу стажерки ручьем текли слезы.

— Чтобы… твоему псу сломали лапу… Я была против… — всхлипывала она. — Но не отступать же, когда столько бабок на кону… Много, очень много денег. Мне правда жаль, я не знала, что все зайдет так далеко, клянусь, что не знала!

— Кто такой Маркус?

— Мой друг.

— Это он меня изнасиловал? Он убил мою собаку?

Корделия оторопела:

— Что?.. Он должен был… должен был только… накачать тебя наркотиками!

Она качала головой, как боксер в состоянии «грогги».

— Что за человек ваш «заказчик»? — задала Штайнмайер следующий вопрос.

— Да не знаю я! Ничего не знаю, жизнью клянусь!!!

— Как он выглядит?

Стажерка посмотрела через плечо Кристины:

— Компьютер… Там есть фотография… Он садится в машину. Маркус щелкнул его — незаметно, на всякий случай — после первой встречи… Файл называется…

Штайнмайер обернулась. На журнальном столике стоял ноутбук, открытый и включенный. Она встала и вдруг почувствовала, что не так уж и жаждет узнать правду. Чье лицо посмотрит на нее с экрана? Вдруг это окажется кто-нибудь из знакомых?

— На рабочем столе иконка, — сказала ей в спину Корделия. — Написано «X»…

Кристина медленно обошла стол и наклонилась к экрану. Взялась за мышку и подвела курсор к иконке. Дважды кликнула дрожащим пальцем по клавише. Папка открылась. Снимки. Штук шесть.