Фэбээровец просмотрел следующую страницу.

– Дальше еще интереснее: за несколько лет до смерти Ванни судили в местной общине по обвинению в педофилии. Из-за формальностей ему удалось избежать наказания. Полиция сочла, что убийство – обыкновенная месть, и, похоже, не особенно старалась найти виновного.

Полковник затушил окурок.

– Кто-то из общины отомстил педофилу. А чтобы тот перед смертью помучился, мститель сжег его живьем, а потом застрелил. Очень просто.

– На первый взгляд, – парировал Пендергаст. – И все же, – продолжил он после паузы, рассуждая вслух, – это выглядит слишком гладко. Предположим, вы, синьор полковник, захотели кого-то убить, причем кого убить, вам разницы нет. Вы, разумеется, выберете человека, повинного в гнусном преступлении, но избежавшего наказания. Человека без семьи, связей, работы. Тогда полиция не станет себя утруждать, а местные жители сделают все возможное, чтобы воспрепятствовать расследованию.

– Слишком заумно, агент Пендергаст. Прямо как у Достоевского. Я ни разу не встречал преступника, способного так тщательно все распланировать. К тому же случайно жертв не выбирают.

– Мы имеем дело не с обычным преступлением, и наш убийца имел совершенно особую цель. – Отложив папку, Пендергаст взглянул на д'Агосту: – Винсент?

– Не мешает проверить.

– Можно снять копию с отчета судебного врача? – спросил Пендергаст.

Подоспел младший офицер с кофе, и полковник отправил его к копиру. Когда подчиненный вернулся, Эспозито передал копию Пендергасту, закурил и обратился к фэбээровцу, не скрывая раздражения:

– Надеюсь, вы не собираетесь просить разрешения на эксгумацию?

– Собираемся.

– Mio Dio! – Эспозито носом выпустил струйки дыма. – Вы хоть понимаете, сколько времени это займет? Год как минимум!

– Боюсь, такие сроки нас не устраивают.

– Мы в Италии. – Губы полковника изогнулись в улыбке. – Хотя...

– Хотя – что?

– Можно пойти неофициальным путем.

– Предлагаете разорить могилу?

– У нас это называется «предварительная проверка». Сначала найдите что-нибудь, а уж потом заполняйте бумаги.

– Спасибо, синьор полковник, – поднялся со стула Пендергаст.

– За что? Я вам ничего не говорил. – Эспозито насмешливо поклонился. – К тому же эта могила вне моей юрисдикции. Будем считать, что все вопросы улажены – кроме Карло Ванни, естественно.

И у самой двери он окликнул Пендергаста с д'Агостой:

– Не забудьте бутерброды и бутылку кьянти. Похоже, ночь предстоит долгая и холодная.

Церковь, в которой погребли Карло Ванни, стояла в предгорье Апеннин, над городом Пестойя. К ней вела бесконечная дорога горного серпантина, и на его поворотах новенький «фиат» ехал то вперед, то словно бы возвращался назад, пронзая тьму светом фар.

– Приготовьтесь, – сказал Пендергаст д'Агосте. – Нас могут ждать.

– Думаете, они знают, куда мы поехали?

– Уверен. В трех-четырех поворотах за нами следует машина. Когда мы доедем до церкви, она остановится неподалеку. Не позволим застать себя врасплох. Воспользуемся тактикой «я бегу – ты прикрываешь». Надеюсь, вы ею владеете?

– Еще бы.

– Тогда вы прикрываете, а я добираюсь до входа и подаю сигнал... – Пендергаст ухнул совсем как настоящий филин. – Вот такой.

– Вы не устаете поражать талантами, – усмехнулся д'Агоста. – Неужели в ФБР без этого не берут?

– Возможно, мы имеем дело с киллером. Но вы дождитесь, пока он откроет огонь, и уж тогда стреляйте на поражение.

– А вы?

– А я о себе позабочусь... Все, мы на месте. – На последнем повороте Пендергаст сбавил скорость. – Приготовьте оружие.

Достав «глок», д'Агоста проверил обойму и передернул затвор. Фэбээровец провел машину мимо церкви, остановил ее в конце дороги и вышел.

В воздухе витал аромат толченой мяты. Звезды, разбросанные по безлунному небу, мерцали над силуэтами кипарисов. Сама церковь призраком темнела на фоне огней Пестойи. Стрекотали сверчки.

«Тихо, безлюдно, – подумал д'Агоста. – Самое то, чтобы разорить могилку-другую».

Коснувшись его плеча, Пендергаст кивнул в сторону рощи в сотне ярдов внизу. Д'Агоста с пистолетом спрятался в тени машины, а фэбээровец без слов метнулся к деревьям, исчезнув во тьме.

Через минуту послышалось уханье.

Поднявшись, д'Агоста перебежал к Пендергасту. Впереди стояла церковь – маленькая, выстроенная из каменных блоков, с прямоугольной башней. Передний вход – деревянная дверь под готической аркой – был заперт.

Еще раз коснувшись руки д'Агосты, Пендергаст кивнул на вход. Д'Агоста отступил в тень деревьев.

Фэбээровец пробежал через двор и замер пятном на фоне черной двери. Слышно было, как он проверяет, заперто или нет. Затем железо заскребло о железо, и фэбээровец, со скрипом отворив дверь, юркнул внутрь. Снова ухнул филин, и д'Агоста, глубоко вздохнув, помчался ко входу. Едва он оказался внутри, Пендергаст захлопнул за ним дверь и запер ее, поковыряв в замочной скважине узким металлическим предметом.

Оглядевшись, д'Агоста перекрестился. В прохладном нефе у ног Девы Марии, отбрасывая тусклые оранжевые сполохи, угасали свечи.

– Вы идете слева, я – справа, – сказал Пендергаст.

С оружием на изготовку они пошли вдоль стен: в церкви не было ничего, кроме статуи, исповедальни, задернутой шторкой, и грубого алтаря с распятием.

Подкравшись к исповедальне, Пендергаст отдернул шторку.

Никого.

Опустив пистолет, фэбээровец скользнул в дальний угол и нагнулся к замочной скважине в железной двери. Снова заскрежетала отмычка, и открылся проход к каменной лестнице. Пендергаст осветил фонариком темноту спуска.

– Я тревожу не первое место упокоения, – признался агент. – Но этот раз обещает стать самым интересным.

– Почему Ванни похоронили здесь, а не на кладбище снаружи?

– Camposanto только внутри, – пояснил Пендергаст, прикрыв и заперев дверь. – Церковь построена на крутом холме, поэтому почивших хоронят в склепах, вырезанных прямо в скале под святилищем.

Спустившись по лестнице, напарники оказались в сводчатом помещении. В ноздри ударил запах плесени. Слева луч фонаря высветил средневековые саркофаги. Неизвестный скульптор изобразил ушедших словно бы спящими, вырезав их образы на крышках: одного в доспехах, другого в одежде епископа.

Д'Агоста последовал за агентом к новым рядам древних могил, украшенных скульптурами. Наконец фэбээровец остановился у второй железной двери, без проблем открыл ее – и луч фонаря выхватил из темноты тоннель, грубо вырезанный в теле скалы. В каждой нише на полке лежала кучка костей и череп, завернутые в тряпье. На костяных пальцах поблескивали перстни, а кое-где между ребер рассыпались ожерелья и прочие драгоценности.