Вспуганные светом, мимо мохнатыми пулями промчались мыши.

Далее узкими ступеньками от пола до потолка поднимались ряды могил поновее. И чем дальше, тем ближе к современности были даты на мраморных крышках. Попадались и фотографии – лица из XIX или начала XX века, отмеченные лишениями и разочарованием. Иные таблички носили лишь имена и даты, а то и вообще ничего – эти еще только ждали хозяев.

Пендергаст шел, светя фонариком то вправо, то влево. И вот в самом конце в нижнем ряду дальней стены д'Агоста увидел одинокую табличку.

КАРЛО ВАННИ

1948-2003

Пендергаст достал из кармана тонкое полотнище и расстелил его перед могилой. Затем вытащил узкий ломик и длинное лезвие с изогнутым концом. Лезвием фэбээровец провел между плитой и стеной по всем четырем сторонам, а ломик воткнул в образовавшуюся щель. Рывок – и мраморная крышка отошла, подняв тучу пыли. Пендергаст ловко поймал табличку и уложил ее на полотнище.

Темная дыра дохнула запахом горелой плоти. Посветив внутрь, Пендергаст позвал товарища:

– Помогите, пожалуйста.

Стоя рядом на коленях, д'Агоста старался не смотреть на покойника, чтобы сохранить остатки достоинства.

– Берите его за левую ногу, я – за правую, и вместе вытягиваем. Хорошо еще, что могила Ванни на нижнем уровне.

Пересилив себя, д'Агоста взглянул на торчавшие из темноты подошвы ботинок – каждая с дыркой.

– Готовы?

Кивнув, д'Агоста ухватился за туфлю.

– Все же, наверное, – сказал Пендергаст, – лучше брать за щиколотки. Нехорошо получится, если ступни выйдут без тела.

– Согласен. – Д'Агоста взялся за узловатую кость, и под штаниной мертвеца что-то хрустнуло, как пергамент. Д'Агоста с трудом подавил приступ тошноты. Зловоние убивало.

– На счет «три» тянем – медленно и плавно. Раз, два, три...

Оказалось, труп прикипел к днищу могилы, но, оторвавшись, вышел наружу на удивление просто.

– Так, – приговаривал Пендергаст. – Тянем, тянем...

Д'Агоста пятился, пока тело не вышло из ниши полностью.

Открылось гнездо уховерток; насекомые в панике бросились врассыпную, и д'Агоста отпрыгнул, смахивая их со штанины.

Карло Ванни лежал перед д'Агостой и Пендергастом, скрестив руки на груди поверх распятия. На напарников смотрели черные, сморщенные глаза. Губы Ванни отошли, обнажив гнилые пеньки зубов. Прилизанные мощным фиксатором седые пряди сохранились все до единой. Чуть запыленный костюм выглядел почти новым, только местами его поели уховертки. И лишь по скрюченным, почерневшим пальцам да по свернувшимся миниатюрными свитками ногтям можно было сказать, что человека сожгли.

– Подержите, Винсент. – Пендергаст передал д'Агосте фонарь.

Фэбээровец склонился над трупом, ножом рассек костюм от горла до пупа и разгреб бумажную набивку на месте запавшей брюшины. Кожа отходила сухими пыльными лоскутами, оголяя обугленные края ребер.

Удерживать фонарь стало непросто.

Пендергаст тем временем достал из кармана лист бумаги, в котором д'Агоста узнал ксерокопию рентгеновского снимка. Похоже, фэбээровец собирался искать застывшие капли металла. Нацепив на глаз окуляр ювелира, он с щипцами и ножом еще ниже склонился над брюшной полостью Ванни. Что-то негромко хрустнуло.

– Ага! – Пендергаст извлек кусочек металла, опустил в пробирку и снова припал к сожженному телу.

Услышав за спиной какой-то звук, д'Агоста развернулся, посветив фонарем.

– Слышали?

– Крыса, – успокоил его фэбээровец. – Будьте добры, посветите.

Д'Агоста перевел луч фонаря на труп. Сердце грохотало в груди. Отчет в полиции получится будь здоров!

Звук за спиной повторился, и, развернувшись, д'Агоста высветил крысу – размером с кота. Животное подобралось, моргнуло и, зашипев, обнажило острые зубы.

– Пш-шла! – Поддев ногой комок грязи, д'Агоста зафутболил его в крысу, и та убежала.

– Винсент. Свет, пожалуйста.

– Паразиты хвостатые...

– А вот и еще капля. – Пендергаст опустил в пробирку вытянутый кусочек металла. – Любопытно. Металл не просто расплавился на поверхности тела, а вошел глубже, чем на шесть дюймов. Наверное, из-за ударной волны от небольшого взрыва.

Пендергаст извлек из тела третью каплю, затем четвертую, обе поместил в пробирку, которую затем закупорил и спрятал в кармане вместе с остальными предметами.

– Думаю, все, – взглянул агент на д'Агосту. – Давайте вернем господина Ванни на место, где ему и должно покоиться.

Нагнувшись, д'Агоста ухватился за труп и помог убрать его в нишу.

Фэбээровец смел отлетевшие частички тела на лист с ксерокопией и смахнул их в могилу. Затем достал баночку со строительным цементом, нанес его по краям плиты, которую тут же водрузил на место. Агент постучал там и тут по табличке, чтобы лучше уселась, и отошел.

– Отлично! – оценил он свою работу.

Входная дверь по-прежнему оставалась закрытой. Пендергаст отпер ее и под прикрытием д'Агосты пересек двор.

– Порядок, – позвал агент через некоторое время.

Облегчению д'Агосты не было границ, когда он вышел из церкви в теплую ночь. Только запах плесени, похоже, засел в носу накрепко.

Пендергаст указал вниз на дорогу, где в полумиле от них мерцали задние габаритные огни автомобиля.

– Он ехал за нами. – Фэбээровец включил фонарь и посветил для д'Агосты на следы чужой машины в низкой росистой траве.

– И что здесь делал?

– Скорее всего ему не терпелось узнать, как далеко мы продвинулись. Убивать нас он явно не планировал. Почему? Как по-вашему, Винсент?

Хейворд никогда не любила ощущение deja vu, а сегодня утром оно переживалось как нельзя остро. Те же люди в той же комнате слушали все те же доклады, что и сутки назад. Только вчера докладчик не прикрывал свою задницу. Сегодняшнее совещание до безобразия походило на игру в «музыкальные стулья»: вот сейчас музыка оборвется, и те, кто бегал вокруг ряда стульев, плюхнутся на сиденья, а какой-нибудь несчастный придурок останется крайним. Ему дадут пинка, и доходяга с треском вылетит из игры.

Судя по отчету Грэйбла, пинка получит именно Хейворд.

Грэйбл как раз добрался до середины затянутого повествования, где трусость и нелогичное поведение старшего странным образом преобразились в хладнокровие и геройство. Грэйбл сумел вовремя остановить озверевшую толпу выстрелом в воздух и дать опергруппе уйти, не посрамив департамента. И не важно, что задача осталась невыполненной. Капитан же Хейворд в лучшем случае выполняла функцию пассивного наблюдателя, мертвым грузом висела на шее ведущего. Тем не менее сейчас он великодушно воздержится от критики в адрес ведомой.