Прихожу в себя и стараюсь отогнать странное чувство, которое распирает меня изнутри. Оно не похоже на темноту, однако страшит. Не понимаю, что это. Как будто мой стеклянный шар растворяется в лучах утреннего солнца, и я остаюсь совершенно нагим, беззащитным, во власти того, что больше и сильнее меня. Все мои попытки прикрыться смешны и нелепы. Я не могу сопротивляться своим чувствам, они переполняют меня, затрудняя дыхание. Я никак не могу вернуть власть над собой.

Ана сжимает мои пальцы. Я открываю глаза и встречаюсь с ее осоловелым, удовлетворенным взглядом. Я – источник ее наслаждения. Эта мысль наполняет меня удовольствием.

– Мне очень понравилось, – шепчу я и благодарю ее долгим нежным поцелуем.

Она вознаграждает меня сонной улыбкой.

– Повернись, – командую я.

На какой-то миг мне кажется, что Ана сейчас закатит глаза, однако она послушно переворачивается на живот.

– Твоя задница восхитительного цвета, – замечаю я, довольный результатом.

Выдавливаю на ладонь немного крема и медленно втираю в ее задницу.

– Давай, Грей, колись, – говорит она, зевая.

– Умеете вы испортить момент, мисс Стил.

– Мы договорились.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как будто меня обсчитали.

С тяжелым вздохом кладу крем с экстрактом арники на тумбочку, залезаю в постель, притягиваю к себе Ану и целую ее в ухо.

– Женщина, которая произвела меня на свет, была шлюхой и сидела на крэке. А теперь спи.

– Была? – шепчет Ана.

– Она умерла.

– Давно?

Я снова вздыхаю:

– Она умерла, когда мне было четыре года. Я ее толком не помню. Помню только определенные вещи. Кое-какие подробности мне сообщил Кэррик. Пожалуйста, засыпай.

Немного погодя Ана обмякает в моих объятиях.

– Спокойной ночи, Кристиан, – сонно шепчет она.

– Спокойной ночи, Ана.

Я целую ее еще раз, вдыхая умиротворяющий аромат и отгоняя воспоминания. Все куда сложнее, чем простые, почти лишенные информации слова, которыми я укрылся от Анастейши. Сложнее и страшнее, как медленно ползущий по сигарете огонек. Он подбирается все ближе, он обжигающе-горяч. Я слышу жуткий, ненормальный смех. Мужской голос. Рядом на столе лежат яблоки.

Я отворачиваюсь от Аны и делаю вид, что сплю.

«Не рви яблоки просто для того, чтобы выбросить, придурок!»

«Отстань, зануда!»

Элиот срывает яблоко, надкусывает и швыряет в меня.

«Эй, малявка!» – дразнится он.

Нет! Не смей так меня называть! Я прыгаю на него. Бью кулаками по лицу.

«Долбаная свинья! Это же еда! Ты ее просто портишь. Дедушка продает эти яблоки! Свинья! Свинья!»

«ЭЛИОТ, КРИСТИАН».

Отец оттаскивает меня от Элиота, который скорчился на земле. Меня переполняет ярость, куда большая, чем злость из-за яблок. Целая вселенная ярости и боли, и всю ее я обрушил на Эллиота. Мне становится невыносимо стыдно, меня мучает чувство вины.

«Что случилось?»

«Он псих ненормальный!»

«Элиот!»

«Он портит яблоки». Гнев клокочет у меня в груди, поднимается к горлу. Я чувствую, что сейчас взорвусь. Сам не понимаю, почему я веду себя так. «Он надкусывает яблоки и бросает. Бросает в меня».

«Элиот, это правда?»

Элиот краснеет под строгим взглядом отца.

«Думаю, что тебе лучше пойти со мной. Кристиан, собери яблоки. Поможешь маме испечь пирог».

Ана крепко спит, когда я просыпаюсь, уткнувшись носом в ее душистые волосы и прильнув к ней всем телом. Мне снилось, как мы с Элиотом носимся по дедушкину яблоневому саду – счастливое взрывное время. Единственное, что я помню четко, – это вкус маминого пирога.

Уже почти семь. Еще одно утро в постели с мисс Стил. Странно просыпаться рядом с ней, но приятно. Подумываю о том, чтобы разбудить ее утренним сексом (мое тело радостно соглашается), однако она почти в полной отключке, и, возможно, у нее кое-где побаливает. Не надо ее трогать. Вылезаю из постели, стараясь не разбудить, беру футболку, собираю с пола ее одежду и бреду в гостиную.

– Доброе утро, мистер Грей!

Миссис Джонс хлопочет на кухне.

– Доброе утро, Гейл.

Потягиваюсь и гляжу в окно на догорающие остатки рассвета.

– Это в стирку? – спрашивает миссис Джонс.

– Да. Это одежда Анастейши.

– Хотите, чтобы я постирала и погладила?

– А у вас есть время?

– Включу режим ускоренной стирки.

– Отлично, спасибо, – говорю я, отдавая Гейл одежду Аны. – Как ваша сестра?

– Спасибо, хорошо. Дети растут. С мальчишками бывает нелегко.

– Это точно.

Она улыбается и предлагает сделать мне кофе.

– Да, пожалуйста. Я буду в кабинете.

Миссис Джонс смотрит на меня, и ее приятная улыбка становится понимающей… по-женски загадочной. Она торопливо выходит из кухни, наверное, в прачечную комнату.

Что на нее нашло?

Ну хорошо, сегодня первый понедельник – еще один первый раз! – за все четыре года, что она у меня работает, когда в моей постели спит женщина. Подумаешь, что здесь такого? «Завтрак для двоих, миссис Джонс. Думаю, вы справитесь».

Качаю головой и бреду в кабинет, хочу поработать. Душ приму позже… может быть, вместе с Аной.

Проверяю почту, посылаю е-мейл Андреа и Рос, в котором пишу, что приеду на работу после обеда. Затем изучаю последние схемы Барни.

Гейл стучит и заносит вторую чашку кофе, сообщив, что уже пятнадцать минут девятого.

«Так поздно?» – думаю я.

– Я сегодня не поеду с утра на работу.

– Тейлор спрашивал.

– Поеду после обеда.

– Я ему передам. Я повесила одежду мисс Стил в вашей гардеробной.

– Спасибо. Быстро у вас получилось. Ана еще спит?

– Думаю, да.

И снова эта загадочная улыбка! Я поднимаю брови, миссис Джонс улыбается еще шире и уходит. Откладываю работу и, прихватив с собой кофе, отправляюсь в ванную, чтобы принять душ и побриться.

Ана все еще спит, когда я заканчиваю одеваться.

Ты утомил ее, Грей. И это было восхитительно, даже более чем. Ана выглядит такой умиротворенной, как будто у нее нет никаких забот. Вот и хорошо.

Беру с комода часы, потом, повинуясь порыву, открываю верхний ящик и сую в карман последний презерватив. Как знать, чем черт не шутит. Торопливо шагаю через гостиную в кабинет.