– Что «ребенок»? – испугалась Анжелика.

– Ну, ребенок, который у тебя мог быть. Его же не было? Из-за меня. У меня не может быть детей. Что-то не в порядке. А у тебя могли быть дети. Но Игорь этого не допустил бы. Так что благодари меня, что у тебя сейчас не осталось младенца на руках.

– Да я и не хотела никакого младенца… – Анжелика попыталась сбить с Натальи спесь, но та не обратила на это внимания.

– Рассказывай сказки! Знаешь, сколько я от тебя натерпелась? – продолжала она. – Пока он тебя не нашел, мы с ним свободно встречались. Ходили в кабаки, на дискотеки. Я была счастлива. А когда появилась ты, мы уже никогда не показывались вместе. Ясно тебе почему? Нельзя было, чтобы кто-то обратил внимание, что мы существуем в двух экземплярах. Я его, можно сказать, потеряла. Но я нашла тебя. И меня никто больше не трогал. У меня всегда было алиби.

– Замолчи!

– А мне стыдиться нечего! У меня ни одной судимости с семнадцати лет!

– А до семнадцати?

– Колония, – ответила та, расстегивая карман и доставая сигареты. – Будешь?

На этот раз Анжелика не отказалась. Эта странная девица чем-то завораживала ее. Она взяла сигарету, прикурила и осторожно затянулась. Хуже ей как будто не стало. Наталья продолжала свой рассказ:

– Я попалась сперва в одиннадцать лет, отделалась условно, и на учет поставили. Потом – в четырнадцать. Тогда я загремела в колонию. И больше не хотела туда. А жить мне как-то надо было?

– Ты с ним со скольки лет жила?

– С двенадцати, – хвастливо ответила она. – И он у меня не первый.

– Что такая гордая? – неприязненно спросила Анжелика.

– А чего мне стыдиться?

– Нечего?

– Во всяком случае, – внушительно ответила она, – я никому ни гроша с одиннадцати лет не стоила. Только государству, когда сидела.

– А как он тебя нашел?

– Это я его сняла, – хихикнула Наталья. – Вот был прикол… Я ему врала, что мне шестнадцать, что я в ПТУ швейном учусь… Просто подошла стрельнуть сигарету, и разговорились… Потом, когда он узнал, сколько мне и в каком я ПТУ, чуть не помер. Но ему так понравилось, что скоро в себя пришел. Да и вообще, на меня ни один мужик не жаловался. Я девушка южная, горячая.

– Серьезно? Ты не русская?

– Я никакая, – серьезно ответила Наталья. – Не веришь? Не знаю, кто я по нации. Меня поезд привез, из Кишинева. Ну! Клянусь! Видно, папа-мама там остались, а меня посадили в плацкарт и в Москву отправили. Ну и фиг с ними! Может, я молдаванка, может, еврейка, может, цыганка. Откуда мне знать? Что рот открыла? – Она засмеялась, но как-то не очень весело. – Что тебе еще рассказать? Ты же ни хрена не поймешь. Детдом был. Пять побегов. Один раз я чуть во Владик не уехала, тоже на поезде.

– Куда?

– Во Владивосток. Мне плохо было в детдоме. Мать их так! Меня с девяти лет трахали. И били постоянно, в туалете. Не веришь? Ну вот. Опять вытаращилась. Тебе хоть лучше?

– Так ты все-таки воровала?

– Ну! Думаешь, если я детдомовская, мне не хотелось одеваться? Или выпить? Или нормально посидеть где-нибудь? У меня теперь квартира есть. Да, да, да! Сама заработала.

– Слушай… А Игорь-то здесь при чем? Он что, тоже воровал?

– Нет, наводил. И продавал. Ему что, надо было на зарплату инженера жить? На фига, спрашивается? У нас в стране знаешь, сколько картонных дверей? Косяк отжал и здравствуйте…

– Я с ума сойду… – тоскливо ответила Анжелика.

– Не надо. Ты вот что сделаешь. Пойдешь в банк и снимешь со счета все деньги. Отдашь мне. Поняла? Это мои деньги. Ты уже достаточно попользовалась. Ты к ним тоже имеешь отношение, не спорю. Но половина – моя. Я не хочу, чтобы их загреб этот Саша. Это он убил Игоря.

– Нет!

– Да! – непреклонно ответила та. – И больше не говори мне «нет». Не выношу этого… А если ты отказываешься меня слушаться, отправляйся в ментовку сама. И рассказывай, что вы придумали. И как вы сбили эту дуру.

– К-к-кого?! – От ужаса Анжелика вдруг стала заикаться.

– Ду-ду-дуру! – гневно передразнила ее Наталья. – С белыми волосами! Эту высоченную курву, которая за мной следила! Его девчонку! Он с ней жил еще до меня! Она меня в конце концов нашла, сука! Что ей нужно было через столько лет?

– Так это ты… Ты ее сбила?

– Это вы ее сбили! Знаю, знаю, что ты не умеешь водить. Но Саша умеет. И я найду человека, который опишет вашу машину и даже назовет номер. Я это сделаю! Поняла? А пока можешь быть уверена – никто машину не успел рассмотреть. Я знала, что делала. Все чисто.

– Зачем?! Зачем ты ее убила?!

– Запомни, тупая башка, – Наталья склонилась так низко, что Анжелика едва не задохнулась от запаха ее духов. – Я никого никогда не убивала. Все это повиснет на тебе. А зачем? Затем, что я больше не хочу в тюрьму! Поняла? Усвоила? Если не усвоила, то скоро усвоишь. Когда окажешься там. Там у тебя уже не будет ни платьев, ни бриллиантов, ни духов! А все это у тебя было только благодаря мне! Ясно тебе?! А там ты будешь одна, без меня! И свои хорошенькие глазки будешь красить горелой спичкой! На башке – платочек! И хорошенький синенький халатик, и гребаная швейная машинка!

Анжелика сидела на ящике, сгорбившись, спрятав голову в ладонях. Каждое слово Натальи будто забивало гвоздь в ее ноющий затылок. Та безжалостно, почти по слогам повторила:

– Ты будешь делать то, что делала всегда. Работа для тупых. Ничего трудного тут нет! Я буду тебе звонить и говорить, где, когда и в какой одежде ты должна будешь появиться. И все. С голоду не умрешь. Обещаю.

– А когда ты назначила встречу на Тверской… – слабо пискнула Анжелика, совершенно уничтоженная всеми этими доводами.

– Ну! – подтвердила та. – Ты работала. И тебя там хорошо запомнили. Или меня? Или нас с тобой? Слушай, нам нельзя ссориться… – Она наклонилась и внезапно крепко поцеловала Анжелику в щеку. – Ты мне нравишься, да, да, да! Честное слово! Подними голову! Не реви, ты что?! Пошли, потанцуем?

– Пошли! – ответил ей кто-то. Наталья оглянулась и слегка вздрогнула. Анжелика подняла глаза и увидела Женю. Наталья мгновенно оценила обстановку и обратилась к Анжелике:

– Ну ты, дешевка! Кого с собой притащила?

Голова совсем прояснилась, хотя болела невыносимо. Анжелике стало холодно, тонкое платье не спасало от пронзительного северного ветерка, едва заметного, но прохватывающего насквозь. Она встала с ящика, с трудом удержавшись на онемевших ногах, отряхнула платье. Рядом не было никого. Наталья, увидев Женю, в тот же миг исчезла в клубе. Он бросился за ней следом, но замешкался при входе: уже перевалило за полночь, и входной билет теперь стоил дороже. Денег у него не хватило. Анжелика тупо наблюдала, как он кинулся к своей машине, припаркованной неподалеку от лестницы, и, захватив недостающие деньги, бегом вернулся обратно. На бегу бросил Анжелике: