– Фотография, – прошептал Джек. – Помаши фотографией перед ее носом. А потом переверни.

Мэри сделала так, как ей было велено.

– Ты хочешь рассказать мне об этом?

– Да, мама.

– Так ты мне расскажешь?

– Как только наберусь храбрости.

Храбрости? Но ведь ее дочь казалась такой мудрой, она знала так много слов! И, когда произносила эти слова вслух, выглядела такой уверенной в себе. Но теперь Мэри смотрела на Кэролайн и видела, что она совсем другая. Но какая? Мэри не могла подобрать нужное слово. Распакованная? Отпертая? Как дверь, открытая нараспашку?

– Мы просто подождем Кейти, – предложила Кэролайн. – Она будет здесь с минуты на минуту.

Женщина сняла очки и потерла пальцами глаза.

Мэри перевернула фотографию. Джек приказал ей сделать так, и она собиралась повторять это до тех пор, пока происходящее не обретет смысл.

– Прости, – сказала Кэролайн и снова надела очки. – Правда, Кейти сейчас придет. Я сейчас посмотрю, как там Крис, – он на улице, – а потом позову ее.

Она встала и направилась к балкону. Прошла совсем рядом с Джеком, но совершенно не заметила. А он радостно улыбнулся ей и ни капельки не оскорбился.

– Эта Кейти, – сказал он, – настоящая копуша.

Копуша! Какое хорошее слово. Мэри понравилось, как оно звучит. В ее воображении возникла картина: девочки в летних платьях, медленно идущие домой из школы.

Она увидела, как проступили позвонки на шее Кэролайн, когда та наклонилась, чтобы посмотреть вниз с балкона. Старушка представила себе, как проводит пальцем по всему позвоночнику, а он похож на нитку жемчуга. У ребенка больше трех сотен костей, и, когда малыш растет, они заменяют хрящ. Маленькие косточки соединяются между собой, а потом остается только двести шесть костей.

Сколько всего потерялось, пока ее дочь росла.

Мэри улыбнулась Джеку. И он тоже потерялся, она это знала. Оттуда, где он жил теперь, нельзя было вернуться.

– Сейчас не переживай из-за этого, милая! – Джек подмигнул Мэри. – Думай только о том, что происходит здесь и сейчас.

– Похоже, ему там очень хорошо, – сказала Кэролайн, вернувшись в комнату. – Оставлю эти двери открытыми, чтобы мы услышали крики, если другие ребята его обидят. – Она провела рукой по волосам. – Зачем я так сказала? Это даже не смешно.

Она открыла дверь гостиной и позвала Кейти. В ожидании ее прихода Кэролайн села на диван рядом с Мэри. Они молча смотрели друг на друга, и это было очень странно. Мэри казалось, что годы уносятся прочь, и она разглядела внутри этой женщины разные слои, похожие на годичные кольца дерева. Она увидела всех тех людей, с которыми была ее дочь.

– Ты – мое сердце, – сказала Мэри. – Я так тоскую по тебе, по каждой твоей частичке.

Кэролайн провела рукой по лицу.

– Не говори так, а то я снова заплачу.

– Тогда я помолчу. – Мэри взяла дочь за руку и переплела свои пальцы с ее. – Вот так.

Она почувствовала пульс дочери. Кожа на ее запястье была бледная и тонкая. Ну вот, опять биение, трепетание, словно кто-то угодил в ловушку. Какие же мы все ранимые. Ничего не меняется.

Вошла девочка и помахала Мэри рукой. Села на стул напротив дивана. Она выглядела очень серьезной.

– Она все запишет. – Кэролайн протянула девочке блокнот. – Я хочу, чтобы она это сделала.

Девочка кивнула.

– Как только тебе понадобится наша книга, Мэри, я сразу же верну ее.

– Кейти советует мне считать тебя путешественницей во времени, – сказала Кэролайн. – Так что, пожалуй, прямо сейчас мы усядемся в машину времени.

У Мэри засосало под ложечкой. Она и страстно мечтала об этом, и никогда этого не хотела. Старушка прижала к фотографии руку, сплетенную с рукой дочери. Только в этом снимке она была уверена – больше ни в чем.

Кэролайн печально улыбнулась.

– Будем надеяться, это позволит нам начать новую жизнь. Я не хочу потерять тебя. Ты – моя мама, и я не должна была позволить тебе уйти.

– А ты дала мне уйти?

– Ну… да, хотя, честно говоря, сначала это сделала ты.

Джек, все еще стоявший около шторы, негромко рассмеялся:

– Похоже, как будто из камня кровь высекают.

Мэри нахмурила брови, посмотрев на него. Кэролайн была испугана, только и всего. Но еще она стала мягче. Ее очертания как бы сгладились. «Нежная» – вот правильное слово. Бывают такие нежные и болезненные места на теле. Там, где синяк, например.

– «Виноватая» – тоже правильное слово, – улыбнулся Джек.

Мэри приложила палец к губам, и он снова тихо рассмеялся.

– Ладно, ты победила, – сказал он. – Главное, пусть рассказывает все как было.

– Ну, давай начнем, – предложила Мэри. – Пока не забыли, куда мы направляемся.

– Мы должны вернуться на тринадцать лет назад, – сказала Кэролайн. – Был вечер четверга, и я приехала домой из аэропорта. Думала, что еду домой, к своему мужу, а увидела тебя. Ты крепко спала на диване.

Послышался шум, словно вдалеке вращались крылья ветряной мельницы. И это было как-то связано со светом и тенью. Порыв воздуха влетел в комнату, и к Мэри прикоснулась прохлада. Она посмотрела на девочку, сидевшую на стуле поджав ноги. Взглянула на ее волосы, струящиеся по плечам.

– Ты была там?

– Не знаю, Мэри. Я раньше никогда не слышала эту историю.

Старушка повернула голову к Кэролайн:

– Где она была?

– Наверху, спала.

– А мальчик?

– О боже, – вздохнула Кэролайн, – как тяжело. Не могу поверить, что мы это делаем.

– Он тоже был наверху?

– Они оба спали. Ты уложила их, а потом сама заснула. Стив уехал на какую-то конференцию, а я этого не знала. Я думала, он будет дома и встретит меня. И когда я увидела тебя там, на диване, это меня шокировало.

Где-то очень глубоко в тайниках мозга Мэри шевельнулись воспоминания.

– Ты меня разбудила. Ты была такая… коричневая.

– Я побывала в Испании.

– Точно. У тебя на руке висело полным-полно браслетов.

«Как странно, – подумала Мэри, – что это происходит сейчас». Она мечтала об этом моменте так много лет, столько раз проигрывала в уме все возможные варианты! Она жила тем воспоминанием, а теперь все происходило наяву.

– Ты меня разбудила, – проговорила Мэри, сжав руку дочери. – А что случилось потом? Пожалуйста, продолжай.

– Какого черта ты здесь делаешь?