дешевле. Особенно Фине нравились с картошкой и луком.

Сейчас пироги почти разобрали. Остались несколько штук с капустой, повидлом да горохом. Кофе тоже уже не было, только чай. Секретарь избирательной комиссии заметил, что Телль не сводит с буфета глаз. Отойдя к столу комиссии, секретарь вернулся оттуда с бюллетенем.

— Вот вам новый бюллетень, — он протянул его Теллю. — Проголосуйте и идите, купите себе…

Взглянув на секретаря, как на помеху своим мыслям, Телль ничего не ответил.

В вестибюле мелькнуло лицо Фины. Телль решил, что это ему показалось, но Фина махнула мужу рукой. Дальше ее не пускали. Она разговаривала с другими охранявшими участок нацполами, потом один из них позвал председателя избирательной комиссии. Что-то объяснив Фине, тот направился к Теллю.

— По какой причине вы отказываетесь голосовать?

— Не хочу.

Телль старался отвечать спокойно. Получалось не очень.

— Почему не хотите?

— Не хочу и все.

— Ваша супруга здесь. Исполните свой гражданский долг и возвращайтесь спокойно с ней домой.

Телль поднял взгляд поверх председателя. Встретившись глазами с женой, он покачал головой.

— Как знаете, — бросил председатель.

Пробившие восемь вечера часы возвестили об окончании голосования. Председатель снова подошел к Теллю.

— Ну что ж. Вам дали шанс, и вы им не воспользовались. Мы сами проголосовали за вас.

— Это сделали вы, а не я, — ответил Телль.

Карауливший весь день Телля полицейский повел его в отдел.

***

Телль понимал, что история на участке закрыта только для самого избиркома, из полиции его просто так не отпустят. А ведь чего проще было бросить в урну целый бюллетень, даже без своей отметки в нем. Теперь же — ладно сам, своей глупостью он это заслужил, но Фине-то оно — за что?

Фина упорно следовала за мужем, хотя тот не раз показывал, чтобы она шла домой.

— Принимайте с избирательного участка, — едва переступив порог отдела полиции, сказал приведший Телля нацпол.

— Вы? — узнав Телля, воскликнул вышедший навстречу участковый.

— Знаешь его?

— Нормальный, — пожал плечами участковый. — А что он?

— Чего у нас там из висяков? — услышала Фина, прежде чем дежурный закрыл перед ней дверь.

Больше часа Фина стояла возле нее на ступеньках. Ничего, кроме дребезжащего несколько раз телефона, из отдела не доносилось. Вдруг дверь со скрежетом открылась, и вышел участковый.

— Заберите мужа.

Испуганная Фина шагнула в желтое от света лампочек помещение. На скамье, согнувшись, сидел Телль. Голова его была опущена вниз, руки поджаты к животу.

— Что с ним? — внутри Фины все упало.

Дежурный нацпол пожал плечами.

Услышав голос жены, Телль с трудом встал. Нижняя губа у него была разбита, над верхней запеклась кровь. Когда Телль шагнул к Фине, она поняла, что муж терпит боль. Дежурный и участковый провожали его пристальными взглядами. К ним присоединился, вытирая руки бумажными листами, оперуполномоченный.

— Ничего не взял? — показав на Телля, без надежды спросил дежурный.

— Да ну его, — опер бросил скомканный лист в урну. — Тупой и упрямый.

— И за это надо бить? — жестко спросила Фина. — Это ведь вы его.

Телль загородил жену от опера, но Фина шагнула в сторону, ожидая ответа.

— А не надо попадать к нам, — угрюмо произнес оперуполномоченный. — Почему он нормально, как все, не проголосовал? Даже объяснить не смог.

— И за это бить? — повторила Фина.

— Вы можете подать жалобу на действия полиции, — сказал участковый.

— Хорошо. Кому?

— Нам.

— До отбоя осталось совсем немного, — показал на часы опер. — Успеете — значит успеете. Не успеете…

Не дослушав его, Фина взяла мужа под руку и повела из отдела. Оказавшись от него на приличном расстоянии, она замедлила шаг.

— Пошли спокойно, — предложила Фина. — Как ты?

Теллю было больно разжать слипшиеся от запекшейся крови губы, но не ответить жене он не мог.

— В порядке.

— Хочу сказать тебе, — Фина не скрывала тревоги, — что я знаю достаточно случаев, когда попавший к нацполам человек или не выходил от них совсем или признавался во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Примерный отец семейства, в жизни даже на собаку не повышавший голос, признавался в шпионаже, заговоре. Даже в людоедстве признавались.

— Они посмотрели, что у меня было с полицией, и сказали, что на вредителя я не тяну, а вот кражи… — медленно, стараясь не шевелить губами, объяснял Телль. — Там у них в отделе кто-то оборудование украл и еще… Я спросил: как я мог совершить кражу, если я этого не делал? Ну вот…

Заметив полицейскую машину у подъезда, Фина дернула мужа за рукав.

— Они не будут всю ночь ждать, — еле слышно прошептал Телль.

— Хорошо бы.

Притаившись между стеной дома и палисадником, Фина взглянула на дом напротив. В каждой квартире горел экран телеприемника.

— Если включат фары, ложись, — предупредил Телль.

Дверь полицейской машины открылась. Вылезший оттуда нацпол отошел на середину дороги, повернулся к дому и, пальцем посчитав этажи, произнес: "у них свет". Он быстро вернулся в автомобиль, тот с ревом завелся и дернулся. Телль с Финой едва успели спрятаться от скользнувшего над ними света фар.

Когда нацполы умчались, Фина встала с корточек, а затем помогла подняться мужу. Было видно, что Теллю больно, но он терпел.

— Ты все правильно сделал, — поддержала его Фина. — Я ждала бы тебя столько, сколько бы пришлось. Ведь я знала, где ты.

— Я пирожки не купил, — стараясь не улыбаться, виновато сказал Телль.

— Пусть подавятся ими. Пойдем домой.

***

Всю ночь Нацвещание вело трансляцию с подсчета явки и голосов. К утру Нацизбирком объявил окончательные цифры. Оказалось, на выборы пришли 100,8 процента избирателей, и Нацлидер набрал 100,2 процента поддержки.

"Это самый высокий результат за все время избрания Нацлидера. Наш народ продемонстрировал абсолютное доверие главе государства и поддержке его курса", — сказал диктор.

Политологи в студии Нацвещания отмечали, что такие результаты возможны только в по-настоящему свободном и сильном государстве, а приглашенные экономисты прогнозировали в связи с этим укрепление национальной валюты.

Потом популярный писатель-сатирик долго высмеивал выборы в других странах, где глупое население не знает, что ему делать сразу с несколькими кандидатами. В итоге ни один из них не набирает и половины голосов, поэтому приходится голосовать заново.

"А вы знаете, чем заканчиваются такие выборы? — стал комментировать выступление сатирика один из политологов. — Расколом общества. По итогам нового голосования один из двух оставшихся кандидатов набирает, скажем, 50,1 процента голосов, а его оппонент — 49,9 процента. Сторонники проигравшего выходят на улицы протестовать. Происходят беспорядки, столкновения с полицией, льется кровь".

"По счастью, нам это незнакомо. В нашей стране нет проигравших!" — подытожил ведущий эфира.

Зачитываемые поздравления от глав иностранных государств, как ни старались