— Благодарю, ваше императорское высочество, — улыбнулся я и снова поклонился. — Непременно запомню.

— Запомните обязательно. Что-то подсказывает мне, что вы еще не раз здесь окажетесь, — Великая княжна подошла к дверям. — Желаю удачи, ваше сиятельство.

И она выскользнула из зала так же бесшумно, как и проникла сюда. Я залпом допил остывший кофе и снова уставился на игры в саду.

Да уж, интересные знакомства завязываются в последнее время. Я надеялся, что Надежде Алексеевне не влетит за то, что осталась со мной наедине — а то у некоторых родов еще бытовали старые традиции, запрещавшие незамужним девушкам оказываться в обществе неродных мужчин.

Когда вторая чашка подходила к концу, в дверях возник уже знакомый мне слуга.

— Ваше сиятельство, собрание окончено. Его Императорское величество будет ожидать вас с Вальтером Макаровичем в кабинете. Позвольте проводить вас.

— Разумеется, — я спешно поставил чашечку на блюдце и поспешил за слугой, на ходу приглаживая волосы.

Интересно, в каком из кабинетов мы окажемся? Я прекрасно понимал, что операция не была исполнена идеально. Но вот насколько результат удовлетворит самого императора? И вообще, понимать бы, насколько государь был требователен…

Ну, как бы то ни было, сейчас узнаем, плетей нам отсыпят или похвалу.

Лакей остановился перед закрытыми дверями. Здесь меня уже дожидался Корф, и по лицу шефа было невозможно прочитать, что нас ожидало.

— Главное — не нервничай. И будь сдержанным, — шепнул он мне на ухо.

Двери распахнулись, и меня ослепило золотым сиянием. Пришлось даже зажмуриться — до того ярко сверкали огни люстр и зеркала. Проморгавшись, я затаил дыхание.

Перед нами была знаменитая Янтарная комната. Та самая, которую похитили во время войны, а затем долго и скрупулезно восстанавливали. Но здесь, здесь она была настоящей — еще краше, еще ярче. Настоящая жемчужина, словно весь этот зал был волшебной шкатулкой.

Корф мягко подтолкнул меня в спину.

— Не бойся. Иди.

Он зашел следом за мной, а я ступал осторожно и боялся лишний раз коснуться драгоценного паркета. Янтарь был всюду — на стенах от пола до потолка, в убранстве письменного стола и на подсвечниках.

В самом центре кабинета располагался маленький янтарный столик на изящно изогнутой ножке. На сверкающей всеми оттенками желтого и коричневого столешнице располагался ящик.

Императора не было.

Через несколько мгновений двери напротив распахнулись, и перед нами предстал сам Алексей Константинович. Мы с Корфом тут же сложились в поклоне. Энергичной походкой государь направился в нашу сторону и остановился в центре зала — как раз возле столика. Двери с обеих сторон закрылись с тихим стуком.

— Подойдите ближе, ваше сиятельство, — голос государя был мягким, но за ним чувствовалась сила, равной которой я не знал.

Я осторожно шагнул вперед и преклонил колени.

— Ваше императорское величество…

— Поднимитесь, Михаил Николаевич, — государь положил одну руку на ящик. — Полагаю, настало время расставить все по своим местам.

Я выпрямился и растерянно уставился на ящик. Небольшой, похожий на шкатулку, только инкрустированный разными породами дерева. Работа умелого мастера.

— Подойдите ближе, Михаил Николаевич, — с улыбкой поторопил меня император. — Мы с вами уже имели удовольствие познакомиться, и вы должны были усвоить, что я не кусаюсь.

Я все еще топтался на месте в нерешительности. То ли великолепие Янтарной комнаты так на меня подействовало, то ли я уже просто до невозможности тупил от усталости, но ноги отяжелели так, словно к ним привязали по гире.

Алексей Константинович терпеливо ждал, а я наконец-то смог пошевелиться. Приблизившись к столику, я робко поднял глаза на государя, дожидаясь его дальнейших слов: без дозволения начинать разговор с императором было запрещено.

— Итак, Михаил Николаевич, — рука с рубиновым перстнем скользнула по крышке ларца, — Не скрою, мы с интересом следили за вашими последними достижениями. Должен признать, давно Петрополь так не трясло.

Я глядел в близко посаженные глаза государя — единственная дерзость, которую я смог себе позволить. Обычно полагалось смотреть себе под ноги, но Алексей Константинович был как магнит — и захочешь отвести глаза, а не получится. Видимо, таков был побочный эффект от фона его силы.

— Его превосходительство весьма красноречиво и в подробностях рассказал о вашем участии в предотвращении заговора против Сената и о запланированном покушении на мою жизнь, — продолжал государь и перевел взгляд на Корфа. — Посыпаю голову пеплом, Вальтер Макарович, я недооценил риски и угрозу. Не предполагал, что члены этого кружка посмеют зайти так далеко. И не думал, что давние союзники и опора моего Дома окажутся врагами. Что ж, это будет мне уроком. Времена изменились и требуют нового подхода. Благодарю вас, Вальтер Макарович. За все предупреждения, что я игнорировал.

Корф склонил голову. Тем временем государь снова обратил внимание на меня.

— Вам же, Михаил Николаевич, была уготована особая роль. Признаюсь, я не одобряю решения тайного советника сделать из вас агента в столь юном возрасте. Однако Вальтер Макарович был уверен, что вы справитесь — и снова не ошибся. Выполняя одно задание, вы умудрились разворошить осиное гнездо и спровоцировать врага на решительные действия. Не остановились, не испугались, но проявили находчивость и твердость, осознавая, что это могло стоить вам жизни. Подобная отчаянная готовность служить государству не могла пройти мимо моего внимания.

Я слегка поклонился.

— Благодарю за столь лестные слова, ваше императорское величество.

Алексей Константинович наградил меня теплой, почти отеческой улыбкой.

— Я признателен вам за все усилия, что вы приложили для раскрытия заговора. Мне известно, что это стоило вам больших жертв — и за рану, что вы получили от проклятого оружия, я повелеваю даровать вам исцеление от Великого Осколка. После ритуала травма больше не будет вас беспокоить.

— Благодарю, ваше импера…

Правитель знаком велел мне замолчать и продолжил:

— Однако ваша юношеская горячность не раз подводила вас под удары, которых можно было избежать, сохраняй вы разум холодным. Мне было бы невыносимо больно потерять столь перспективного человека раньше времени. Поэтому приказываю вам как ваш государь — умерьте пыл и не растрачивайте весь энтузиазм. Еще настанут времена, когда вам будет его не хватать.

Я снова поклонился.

— Повинуюсь воле вашего императорского величества.

Пальцы императора снова скользнули по крышке шкатулки.

— А теперь самое главное. Я догадываюсь, что на все эти риски вас толкнуло отчаянное и почти что гибельное положение вашей семьи. Полагаю, многие рискованные поступки были связаны с вашим отчаянным желанием заслужить Осколок для своей семьи. Это похвальное стремление, и я ценю вашу готовность принести себя в жертву ради своего рода. И все же считаю, что вы уже сделали достаточно.