С глаз скатилась слеза.

Чёрт, он не любит когда девушки плачут, но как мне заставить себя успокоиться? Я всхлипнула.

— Прости, — прошептала я, боясь нарушить нашу тишину.

— Не глупи, плачь, если хочется. — Поцеловал он меня в макушку. — Пожалуй, твои слёзы я люблю больше всего на свете, ведь они всегда искренние.

Я тихо рассмеялась.

— Сашуль, у меня есть кое-что для тебя, — отпрянул от меня Ефим, и сразу стало холодно.

— Ты куда? — горестно спросила я, когда парень поднялся и зашёл мне за спину.

— Подними свои невероятно привлекательные волосы малышка, — попросил он, нежно убирая их с моей спины. Каждое его прикосновение к оголённым участкам кожи било меня приятными разрядами тока.

— Собрался мне на шею удавку накинуть? — пошутила я.

— Что-то вроде того, — ухмыльнулся Ефим.

Я прикрыла глаза, сконцентрировавшись только на приятных ощущениях от прикосновений. Вздрогнула, как только шеи коснулось что-то прохладное. Открыла глаза и поняла, что теперь её украшает то самое колье из белого золота с кулоном в виде скрипичного ключа.

Ефим бережно застегнул его, и вернул волосы на место. Как собственно вернулся и сам, снова обняв меня.

— Забыл вернуть, теперь оно снова у своей хозяйки, там, где и должно было всегда быть, — он подарил мне ещё один поцелуй, но теперь в шею.

— Ты очень внимателен. Это украшение, именно то чего не хватало, спасибо Ефим, — я взяла на себя смелость и поцеловала парня в край губ.

Нас прервал телефон Ефима, если бы не звонок, он обязательно поцеловал бы меня как следует и как умеет только он один.

— Ничего если я отвечу?

— Отвечай, — стало приятно, что он поинтересовался.

— Я слушаю, — не отпуская меня, стал он вести светскую беседу с неизвестным мне человеком. — Да, да, я узнал тебя. Спасибо, да дела так себе. Не волнуйся, я помню, я обещал тебе, значит, ты будешь играть в группе. Если меня завтра выгонят со сцены, я не перестану продюсировать, — Ефим с затаённой нежностью посмотрел мне в глаза и неожиданно поцеловал в нос.

Я чихнула.

Дурачок.

Он засмеялся, и тот с кем парень переговаривал, явно заподозрил что-то неладное.

— Нет, я не над тобой смеюсь, — оправдывался Ефим, — завтра я буду в Нью-Йорке и договорюсь, чтобы с тобой связались мои люди. Но придётся поехать в Москву.

— Кто это? — одними губами спросила я.

Ефим приложил указательный палец к своим губам, намекая мне на то, чтобы я помолчала.

— Отлично, тогда до скорого. Удачи Юрий, — и он, наконец, закончил разговор.

— Тот самый мальчишка? — догадалась я. Рыжий скромник с веснушками. А он прикольный. Ответственный.

— Он.

— Скоро у тебя будет собственная группа в России, да?

— Возможно, — подмигнул мне Ефим, — время поджимает. Мне скоро уже ехать в аэропорт, поехали на квартиру, заберём мои вещи.

Настроение моё потухло окончательно. Всю дорогу Ефим пытался развеселить меня, но я никак не поддавалась его обаянию. Мне было заранее тоскливо.

Мы оставили мои вещи, и забрали чемодан с вещами Ефима, и сразу же двинулись в путь. Как и обещала, я написала сообщение Аделине, но не была уверена, приедет ли она попрощаться с братом или нет. Главное мой долг был выполнен, я никого не обманула. По дороге Ефим попросил меня после отлёта, связаться с его отцом, и чтобы тот забрал автомобиль. Он не хотел, чтобы я до дома ехала на такси, и не приведи господь на маршрутке, поэтому решил оставить машину себе ещё на вечер. Он знал, что у меня есть права, и что недавно я лично привозила его на своём горбу до квартиры. По его словам вспомнил недавно, и понял, за что я перед интервью попросила поблагодарить себя.

— Почему сказал "спасибо" даже не уточнив за что? — стало интересно мне.

— Потому что я благодарен за то, что ты есть Саш, — было мне греющим сердце ответом.

В аэропорту настал черёд прощаться. Ненавижу прощания. Но стоило мне обнять парня, как к нам подбежала запыханная Аделина. Ефим не был рад встрече с ней и покосился недовольно на меня. Быстро же догадался. Я отошла от брата и сестры, оставив их наедине. Пусть поговорят, хоть и не долго. До меня доносились обрывки их разговора, но в итоге Ефим приобнял Аделину, но без особого энтузиазма, зато она в свою очередь была жуть как рада.

На прощание с Ефимом мне осталось всего две минуты, но и им я была бесконечно счастлива. Он позвал меня, и я как в последний раз подбежала к нему и обняла. Аделина оставила нас одних, чтобы не мешаться.

— Обещай, что мы расстаёмся на чуть-чуть, ты прав ещё пять лет я не выдержу, — слёзно просила я.

— Всё наладится маленькая моя, мы будем счастливы. Потому как я не собираюсь делить тебя ни с кем другим, — улыбнулся мне Ефим.

Он посмотрел на мои губы, но не осмеливался коснуться их первым, тогда я взяла инициативу в свои руки и, запустив пальцы в его волосы, стала с упоением целовать парня. Это был поцелуй — отчаяние, поцелуй — признание, поцелуй — прощание.

Он первый остановился, и не говоря ни слова больше, развернулся и пошёл на встречу прежней жизни.

Я ещё долго бродила по аэропорту и ждала, вдруг он вернётся и заберёт меня с собой, но ничего не происходило.

Подари мне минуту твоей жизни,

Я растворюсь в ней, думая о нас.

Один поцелуй, между нами искры,

Будоражившие чувства, мысли.

Без твоей нежной улыбки,

Окутан я жаром желания.

Заполнено сердце криком,

Сотканной паутиной огня.

Руки твои самые нежные,

Помыслы самые искренние.

Прикоснувшись к моей душе,

Ты сделала мне мягкое туше.

На инструменте под названием жизнь,

Ты просишь меня часто "держись".

Раскрывая свои крылья, лечу,

Я к тебе, я к тебе одной хочу.

Твоё сопрано ко мне устремилось,

Мой тембр тебя коснулся.

Ты моё пение, вдохновение,

Без тебя, получается, не жил я и дня.

Глава 28

Зависть и раскаяние

С раннего детства Егор завидовал своему брату близнецу Ефиму. С чего всё началось? Он и сам мог ответить с трудом. Из-за чего обычно ссорятся дети? Не поделили конфетку, один нечаянно сломал игрушку другого, ревность к родительской любви, проявляемой к брату больше. Факторов много, но всегда есть выбор. Можно жить и обижаться бесконечно, а можно забить на всё и стараться просто быть лучше всех. Егор не хотел стараться для себя, ему всегда было важно внимание со стороны родителей, их одобрение, похвала. В отличие от Ефима, который