Договорить Харугот не успел. Олен прыгнул к нему и рубанул горизонтально. Меч стукнулся о шею хозяина Безариона, раздался звон, точно стеклом ударили о стекло. Кожа на горле консула осталась неповрежденной, а вот глаза погасли. Он отступил на несколько шагов и упал назад.

Над поверженным телом заклубился темный вихрь, пронизанный лиловыми и белыми искрами. На мгновение сложился в фигуру чудовищного ящера. Открылась зубастая пасть, неистовые глаза посмотрели на Олена со злобой. Но тут же тварь исчезла, вихрь закачался, втягиваясь в грудь Харугота. Затем растаял, через поверженного мага стал виден темный колодец, уходящий на невероятную глубину, куда-то за пределы того сгустка сил, что смертные именуют Алионом…

Колодец притянул к себе взгляд. Олен качнулся, потерял равновесие и… с трудом, но сохранил его. Колодец исчез, меч погас, остался тронный зал, лежащие на полу тела, и уставший человек.

– Он что, еще жив? – консул дышал, хрипло и неровно, грудь его подрагивала. – Надо бы добить…

Но ледяной клинок стал тяжелым, как бочка с гвоздями, держащая его рука занемела.

– Что, ты не можешь? Тогда попробуем обычным оружием.

Шагнул в сторону, подобрал меч, принадлежавший одному из Чернокрылых. Но прочная сталь погнулась, едва прикоснувшись к горлу Харугота, а лезвие раскалилось так, что клинок пришлось отбросить в сторону.

– Раз я ничего больше не в силах сделать, пора уходить, – сказал Олен, убирая клинок в ножны. – Ты как, не против?

– Мурр… – оцилан помотал башкой и чихнул.

– Тогда пойдем.

После Воссоединения Олен знал каждый закоулок Золотого замка. Мог вспомнить любой из тайных ходов, с закрытыми глазами пройти через подземелья и нарисовать план всех построек.

Поэтому он уверенно направился к полуколонне, выпирающей из стены между двумя окнами. Нажал на завитушку и одновременно надавил на подоконник, для чего пришлось встать на цыпочки. В стене что-то грохнуло, и кусок полуколонны двинулся, открыв трубу лаза с закованной в него узкой винтовой лестницей.

– Прошу, – Олен вступил на нее вслед за котом, потянул за торчащий из стены рычаг. Кусок стены вернулся на место, и полуколонна вновь стала выглядеть монолитной.

Некоторое время из нее доносился негромкий лязг, но потом затих и он.

Новая одежда, как и положено, казалась очень неудобной. Щегольские сапоги с тесьмой на голенищах жали, модные узкие штаны натирали в самых нежных местах, а флотер был так тесен, что дышать приходилось осторожно. Но под суровым взглядом Саттии, купившей все это великолепие, Бенеш роптать не осмеливался.

– Ну что, готов? – поинтересовалась девушка.

Она переоделась первой, еще когда Лотис спал. Поменяла старую куртку на новую, вышитую бисером, светлые волосы спрятала под берет с пером, как это принято меж знатных альтаро. Эльф остался в том, в чем был.

– Готов, да, – уныло отозвался Бенеш.

– Тогда пошли, – и Саттия направилась к выходу из халупы, давшей им убежище вчера ночью.

Выходили из нее осторожно, в сторону глухого забора, ограждающего большой постоялый двор, и только вдоль него – на улицу. Лотис шагал уверенно, легко. Глядя на него, Бенеш испытывал законную гордость – лечение, несмотря на неопытность целителя, принесло успех.

Выбравшись на Черную улицу, окунулись в толпу, но повернули не к воротам, а в другую сторону.

– Это… ну, куда мы идем? – спросил Бенеш.

– Ты что, из Небесного Чертога упал? – бросила Саттия через плечо. – Мы битый час толковали о том, как из города выбраться.

Ученик мага смутился и покраснел. Во время обсуждения он, честно говоря, несколько отвлекся, задумался о том, как можно применить знак Дуир в лечебных палиндромах.

– Э… ну да, конечно, – сказал Бенеш, – как я мог забыть?

Солнце потихоньку опускалось к прячущемуся за домами морю. Золотой замок на холме сверкал в его лучах так, словно и в самом деле был отлит из драгоценного металла. Безарион бурлил жизнью, люди, гоблины, орки и гномы толкались на улицах, покупали и продавали, ругались, пили пиво и болтали. На эльфа в человеческой одежде поглядывали с удивлением, но никто не тыкал пальцем и не кричал «Хватай его!».

Чернокрылые будто сквозь землю провалились, а городские стражники, похоже, дремали где-то в тенечке. О том, что подобная благодать может быть связана с поимкой Олена, Бенеш старался не думать.

Пройдя Черную улицу почти до конца, они свернули в длинный тесный переулок. Пересекли круглую площадь с помостом в центре и оказались у ворот спрятавшегося за высоким забором дома.

– Я пошел, – сказал Лотис и постучал в створки, украшенные изображением серебряного грифона.

Из-за забора донеслись шаги, лязг отодвигаемого засова, и в приоткрывшуюся щель выглянул молодой эльф в синем сюртуке.

– Куэ десеа уд?[8]– спросил он.

– Лотис тал-Лотис Хуесо Бланко буска ла айуда де Хлан тал-Пларриан Рама Верде[9].

– Пасен, пор фавор[10], – эльф в синем сюртуке отступил в сторону.

Лотис прошел в открывшиеся ворота, они захлопнулись за его спиной. Снова лязгнул засов, и наступила тишина.

– Где это мы? – спросил Бенеш, разглядывая нависающие над забором ветви яблони, усеянные цветами, остроконечную крышу, узкие окна, украшенные разрисованными наличниками.

– Корни и листья, ну ты точно проспал все на свете, – хмыкнула Саттия, – это одно из мест в Безарионе, где живут альтаро. Точнее – один из младших вождей, считающийся главой эльфов города.

– А. Ну да, понятно, – кивнул Бенеш. – И он нам поможет?

– Скорее всего, – вздохнула девушка. – Как я поняла, он принадлежит не к стволу Лотиса, а к другому, и отношения между ними не очень…

Ждать пришлось довольно долго. Бенеш скучал, в голову лезли дурацкие мысли, что младший вождь мог запросто сообщить о беглецах консулу, и что Чернокрылые во всю прыть несутся сюда. Саттия нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, то и дело начинала прохаживаться туда сюда.

А затем ворота открылись, из них вышел Лотис, переодевшийся по эльфийской моде – в приталенную куртку зеленого цвета, расшитую цветами и листьями, короткий плащ и сапоги из мягкой замши. За ним альтаро в синем сюртуке вывел трех невероятно красивых лошадей, одну дымчатой масти и двух буланых.

– Все получилось, – сказал Лотис. – Забирайтесь в седла и поехали. Но для начала – надень вот это.

Саттия взяла такой же плащ, как на эльфе, принялась возиться с завязками. Бенеш с удивлением вытаращился на протянутую ему перевязь с тонким длинным мечом.