Мой кулак взлетел и нанес прямой удар ему в нос, хрустнувший от силы, которую я вложил в удар, и брызнула кровь. Его звуки подстегивали меня, когда я обрушивал удар за ударом на все его тело и лицо, мои костяшки пальцев и кисть принимали удары, я не чувствовал боли. Я отплатил за каждый удар, который он наносил моему растущему телу, за каждый пинок, которому он меня подвергал. Он получил их все в десятикратном размере.

Отстранившись, я посмотрел на изуродованное тело. Я слизнул кровь с губ, не уверенный, чья это была кровь. Я стряхнул кастеты, позволив им со звоном упасть на пол.

Схватив пистолет, который висел в кобуре у меня в заднем кармане, я прицелился и быстро нажал на спусковой крючок, всадив пулю ему между глаз. Боль внутри меня утихла от осознания того, что он больше не мог ходить по этому миру.

Я задыхался от напряжения, моя грудь вздымалась. Я был с ног до головы покрыт той же ДНК, что и во мне, но я чувствовал себя чертовски пьяным.

Сквозь него просачивались какие-то движения. Я не обратил внимания на то, сколько времени прошло, когда заметил, что команда уборщиков уже была здесь, чтобы избавиться от всех улик, которые я создал, они, должно быть, были наготове.

Дрю присоединился ко мне, наблюдая, за их работой. Мы делали это не часто, но было поразительно, как легко они могли стереть все следы того, что происходило в этой комнате.

Вы не должны беспокоиться о тех людях, которые могли причинить вам физический вред, вы должны бояться тех, кто знал, как незаметно и легко избавиться от тела, как будто это была обычная ежедневная уборка. Это дерьмо следующего уровня.

— Я забываю, насколько мы похожи, когда ты оказываешься в этой зоне, — заявил Дрю без осуждения.

Я просто подавлял то, что он охотно демонстрировал. Хотя он был прав, даже команда и мои самые близкие братья иногда забывали. Никто не произнес ни слова, но я увидел, как некоторые вздрогнули, защищая свои коронные украшения.

Глава 36

Милла

Я была заперта в этих четырех стенах, которые надвигались на меня, понятия не имея, как долго я здесь находилась.

Я безуспешно пыталась следить за временем, но из-за того, что еду бросали в меня через нечетные промежутки времени, а часов, которые можно было бы проверить, не было, я совершенно заблудилась. Каждый раз, когда кто-то из мужчин открывал эту дверь, чтобы принести еду, я так быстро набрасывалась на нее, но независимо от того, насколько близко я была к этой двери, она закрывалась с тяжелым лязгом, когда я колотила по ней кулаками, крича этим придуркам, чтобы они позволили мне уйти. Я знала, что они этого не позволили бы, но я не могла позволить себе сидеть сложа руки и не пытаться.

Я проверила каждый дюйм этой комнаты, но и там не было ничего, что могло бы послужить оружием. Я знала, что они накачивали меня наркотиками. Только после того, как я съедала предоставленную ими еду и питье, я чувствовала усталость, и более того, сон крепко держал меня в своих объятиях, пока я то приходила в сознание, то теряла его.

Я должна была поддерживать свою энергию, если у меня был хоть какой-то шанс выбраться отсюда. Быть слабой из-за недостатка питания было просто глупой идеей.

Итак, я проигнорировала употребление наркотиков и никогда не поднимала шума по этому поводу вслух перед камерами, которые были расположены по углам комнаты и следили за каждым моим движением. Зная, что они все слышали и видели, я боялась подумать, что могло произойти, когда я легла бы спать, но знала, что ко мне никто не прикасался, моя одежда все еще была в целости и сохранности, никаких признаков того, что ее снимали.

Однако внутри я была в ярости. Меня держали, как собаку в клетке, пока за мной не приехал бы хозяин. Ни хрена себе.

Но это была не просто ярость; отчаяние безжалостно терзало меня. Страх крепко держал меня в своих когтях. В этом и заключалась проблема со страхом, он был нерационален, независимо от того, как сильно я пыталась отогнать его. Это просто не срабатывало. Моя паника взяла верх.

Страх был подобен Фениксу. Ты мог смотреть, как он сгорал тысячу раз, но он всегда возвращался.

Минуты? Часы? Дни? Недели? Я не знала. Я была так сбита с толку и потеряна… В моем мозгу безжалостно крутились воспоминания о каждом плохом воспоминании, произошедшем в домике у бассейна, вызванном точной копией того, в котором я была поймана в ловушку. И каждый раз после этого. Это была ментальная война. И это сработало…

Мне нужно было уйти. Я грубо дернула себя за корни волос; пряди раздраженно проплывали сквозь мои пальцы. Я сидела в углу комнаты на полу, защитно подняв колени так, чтобы смотреть прямо на дверь, которая позволяла мне выйти на свободу, но закрывала мое заточение.

Как бы сильно я ни хотела покинуть эту жуткую версию своего прошлого, я знала, что единственный способ выйти за эту дверь — это быть с человеком, который купил меня. Как гребаный скот.

Тишина, царившая в комнате, давила на меня.

Это была та самая комната, куда я вошла вслепую, доверчиво относясь к Адаму как к одному из моих лучших друзей, но вышла оттуда с разбитым сердцем и с ним как с моим мучителем. Он забрал у меня кое-что ценное, что должно было быть свободно отдано тому, кого я любила. Он лишил меня выбора и с тех пор продолжал наводить ужас на каждую часть моей жизни.

Когда-то я ощетинилась при мысли о том, что являлась собственностью Адама, но ничто не могло подготовить меня к тому, что они продали бы меня. В моем извращенном и циничном сознании я надеялась, что они заплатили за меня чертову уйму денег; я бы разозлилась, если бы когда-нибудь обнаружила, что пошла на что-то такое за десять долларов. К черту это. Я заслуживала, чтобы сумма исчислялась, по крайней