Я хотела, чтобы они заставили мой разум наконец-то успокоиться.

Мое сердце и тело уже были за.

Рик разорвал презерватив зубами, прежде чем стянуть джинсы и боксеры на бедра и быстро надеть его. Он меньше всех говорил всякого дерьма, так что имело смысл, что у него был самый большой член. Я уже чувствовала его внутри себя, заставляющего мое тело принять его и клеймящего меня изнутри.

Он потратил немного времени на то, чтобы частично снять кофту, перекинув ее через голову, но оставив ткань наброшенной на плечи. Я наблюдала, как напрягся его пресс, когда он переместился между моих ног и поднес толстую головку своего члена к моему входу.

Я не ожидала, что он будет действовать медленно. Я чувствовала, как Хьюстон и Лорен наблюдают за каждым дюймом, исчезающим внутри меня, пока Джерико полностью не погрузился. У меня перехватило дыхание от того, как глубоко он проник и как донельзя заполнил меня.

— Брэкстон, — мои глаза начали закрываться, когда я услышала шепот Джерико. Я открыла их, и он нежно улыбнулся мне. — Скажи нам то, что мы хотим знать, — он все еще медленно трахал меня, когда приподнял мои бедра с кровати и сжал мою задницу так сильно, что останутся синяки. — Скажи «да».

— Заставь меня.

Как будто он ждал, что я брошу ему вызов, веки Джерико опустились, и он прикусил нижнюю губу. Не было никакого предупреждения, прежде чем он сменил темп. Моя нижняя половина все еще была полностью в его власти, когда он начал врезаться в меня толчками, которые были слышны на расстоянии пятидесяти футов.

— Ох, боже мой, — вскрикнула я.

Но Джерико не проявил милосердия.

Он вколачивался в меня, когда я обеими руками вцепилась в матрас под собой. Я даже начала извиваться всем телом, пытаясь вырваться, но это только заставило его зарычать и трахать меня сильнее.

Я почувствовала запах бергамота и апельсина в одеколоне Лорена, когда он придвинулся ближе, а затем он поцеловал меня и проглотил мои крики.

— Знаю, — проворковал Лорен, когда звуки, которые я издавала, стали прерывистыми. — Дай нам то, что мы хотим, и это прекратится, — он снова поцеловал меня, и это было нежно. Полная насмешка над всем, что Джерико делал со мной снизу. — Обещаю, детка.

Я почувствовала, как кто-то повернул мою голову, а затем Хьюстон поцеловал меня. Его поцелуй был грубым и требовательным, предупреждая, что это еще не все. — В противном случае, ты продолжишь кончать, но он будет продолжать всю ночь, — сказал он, когда закончил поцелуй.

— Почему ты думала, что Рик самый приятный из нас? — насмехался Лорен. — Он всегда отличался особой сдержанностью. Особой дисциплинированностью. Самым сильным самоконтролем. Он не позволит себе кончить, пока не получит то, что хочет, и даже если он потеряет контроль… — Лорен улыбнулся. — Есть еще два члена, которые только и ждут, чтобы обслужить тебя.

Как будто они втроем контролировали это, я залила член Рика.

Это было только начало.

Джерико опустился на меня, когда моя киска забилась в конвульсиях на его члене, и со стоном начал втрахивать меня в матрас. У меня не было другого выбора, кроме как держаться за него, пока мои острые ногти царапали его спину, а пятки впивались в его задницу. Звук его члена, проникающего в меня, был единственным, что можно было услышать какое-то время, пока я снова не кончила в беззвучном крике.

Я не была уверена, сколько еще смогу вынести. Я уже чувствовала, как мой разум раскалывается на части.

Одно слово, и он бы позволил себе кончить.

Ему бы потребовалось время на восстановление — хотя бы до тех пор, пока его друзья не будут готовы к своей очереди.

— Джерико, пожалуйста, — я обнаружила, что рыдаю, когда кончила в третий раз всего за несколько минут. Я хотела пощады, а он хотел меня.

Только один из нас получал то, что хотел.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — он прошептал мне на ухо.

Я покачала головой.

— Ты хочешь, чтобы я кончил?

Я кивнула.

Логически это не имело никакого смысла, но я знала, о чем он спрашивал, когда предлагал остановиться. Я не отказывала ему в своем теле. Я отказала ему в своем сердце. Единственными способами покончить с этим для него — это сдаться, отпустив меня, или для меня сдаться, сказав «да» тому, чтобы принадлежать им.

Запутанно — это еще мягко сказано, чтобы описать паутину, которую мы сплели.

— Тогда ты знаешь, что нужно делать, — безжалостно ответил он.

Как будто он знал, что я стою на краю пропасти, его толчки замедлились, стали глубже, продолжительнее.

А потом он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

Подлинная потребность во мне в его взгляде — вот что в конце концов захватило меня. Я потерялась в его серебристом взгляде и аромате ягод, когда услышала, что говорю. Я спрыгнула со скалы, но не упала.

Я летела.

— Да, — мой голос был тише шепота, но он громко отдавался в моем сердце.

— Что? — Глаза Джерико загорелись, как будто он наблюдал за моим полетом, так что я знала, что он меня услышал. Он просто не стал упрощать мне жизнь.

— Да, — теперь я говорила громче, но все равно недостаточно.

— Они тебя не слышат, Брэкстон. Позволь им услышать тебя, — настаивал он. Его темп снова ускорился, дыхание стало глубже, что говорило мне о том, что он близок к оргазму. По обе стороны от нас Хьюстон и Лорен наблюдали за происходящим, оба молчаливые, неподвижные и выжидающие.

— Да.

— Громче! — рявкнул Джерико, проталкиваясь внутрь меня.

— Да! — повторила я коротким, высоким криком. Он никогда раньше не проникал так глубоко. — Да, я ваша. Я ваша.

— Ох, блядь, — тихо простонал он, прежде чем прижаться своими губами к моим. Его толчки сокращались, становясь более беспорядочными и неистовыми по мере того, как он добивался своего оргазма. — Черт, детка, — прорычал он, не отрывая своих губ от моих. — Я…

Внезапно Джерико напрягся, застонав, и я поняла, что он позволил себе кончить.

Мне было интересно, что он собирался сказать.

Он снова начал целовать меня, и все мысли улетучились, когда я растаяла под его нежностью теперь, когда принадлежала ему.

— Ладно, жадный ублюдок, — проворчал Лорен. — Перестань приставать к ней. Мы тоже хотим отпраздновать это событие.

Джерико целовал меня еще несколько секунд, прежде чем осторожно выскользнуть из меня и приподняться.

Я сразу же почувствовала боль.

— Что? — спросил он, смущенно нахмурившись, когда заметил, что его друзья наблюдают за ним. Повернув голову к Хьюстону,