кабину фургона, и Алексей дал по газам. Через пять минут машина выехала из зоны контроля засады, а еще через четверть часа Леша высадил их на Таганке у метро.

– Спасибо. – Матвей с чувством пожал ему руку, кивнул на фургон: – Устроился?

– Помогли добрые люди. Наверное, с твоей подачи. Я имею в виду, ты помог мне прорвать мешок равнодушия вокруг моей персоны, когда согласился выслушать просто от доброты душевной. Так что я у тебя в долгу.

– Ну, не такой уж я и добряк. Где тебя можно найти?

– В Чертанове, бабка одна приютила. Вот телефон, звони, если понадоблюсь. – Алексей продиктовал номер, который Матвей запомнил не записывая. Они пожали друг другу руки и расстались.

Василий ждал его у журнального киоска, делая вид, что рассматривал товар.

– Как ты оказался возле моего дома?

– Следил за одним типом. Фамилия Ибрагимов тебе о чем-нибудь говорит?

– Волкодав Ельшина. – Василий мрачно усмехнулся: – Вон откуда ветер дует. Что ж, благодарю за помощь, я теперь тоже твой должник. Хотя вряд ли им удалось бы меня взять.

– Они пришли не брать, а убивать.

Василий задумался, покачал головой:

– Не вижу для этого причин. Единственное, в чем я виноват, так это в отказе «погасить облик» одного местного ганфайтера. Или я чего-то не знаю?

– Ельшин – крестный отец Купола. Меня вызвали начальники моего ведомства по поводу утечки партии новейшего секретного оружия. Так вот, похищено оружие по приказу Ельшина, для продажи за рубеж, наверное. Сумма сделки, очевидно, так велика, что генерал решил рискнуть всем: положением, службой, властью и даже жизнью. Что ему твоя жизнь или моя? Ты контактировал со мной, я в розыске – делай выводы.

Василий отвернулся, не отвечал минуту.

– И что ты намерен делать?

– Они захватили мою девушку и, по всем данным, держат на даче Ельшина.

– То есть ждут тебя там. – Василий с интересом глянул на твердое и спокойное лицо Матвея, на котором горели холодные голубые глаза. – Видимо, здорово ты им насолил, раз они решились на этот шаг. Я могу чем-то помочь?

– Мне придется туда пойти.

– Тогда нам не по пути, я не самоубийца. Знаешь, что такое дача Ельшина?

– Для этого и иду по следу Ибрагимова. Он расскажет.

– Ну-ну. – Василий покачал головой, протянул руку: – Бывай, ганфайтер. Я вынужден буду проверить твое сообщение. На всякий случай запомни телефон, – он продиктовал номер, – но звони не раньше двенадцати ночи, может быть, я скажу что-нибудь определенное.

Матвей хлопнул ладонью по подставленной ладони, и Василий растворился в толпе у метро.

«Ну, волчара, погоди!» – подумал Матвей об Ибрагимове.

НЕПОСВЯЩЕННЫЕ В ХРАМЕ

Панова убрать не удалось: директор Федеральной службы контрразведки понимал, что если первое покушение не удалось, то второго лучше ждать во всеоружии, и подготовился соответствующим образом. Поэтому охранник Панова, который работал на Ельшина и получал за это в пять раз больше, отказался лезть в петлю, даже за сто тысяч «зеленых». Не смогла подойти близко к директору ФСК и спецгруппа киллхантеров, подготовленная Ибрагимовым, а отряд снайперов остался не у дел, потому что Панов после выхода из больницы практически не покидал дома.

– Придется ждать благоприятного случая, – доложил Ельшину главный секьюрмен Купола. В глазах его постоянно тлел огонь угрозы и жажды убийства, хотя вел он себя всегда сдержанно и хладнокровно.

– Но вы упустили и Балуева, – сказал генерал резким тоном, сидя на веранде дачи, где принимал прибывающих высоких гостей.

– Ему помогли, – бесстрастно проговорил Ибрагимов. – Кто-то следил за мной, я это все время чувствовал, и, очевидно, предупредил объект. Мы раздолбали их машину, ребята сейчас ищут ее владельца. К вечеру найдем и выйдем на Балуева.

– Мне бы вашу уверенность…

– Прошу прощения, – возник на веранде адъютант. – Прибыл генерал Жариновский.

– Что? – поднял бровь Ельшин. – Один?

– Так точно.

Генерал и начальник службы безопасности переглянулись.

– Галкин не захотел прибыть сам. Что это – перестраховка, тактический ход, хитрый расчет, трусость? Или он знает то, чего не знаю я?

Ибрагимов молчал.

– Ты проверил охрану, подходы, каналы связи?

– Все в норме.

– А как там наши коллеги? МВД, ГУБО, Управление «К», «Смерш»?

Ибрагимов отвел взгляд, но и на этот раз промолчал.

– Может быть, они что-то пронюхали? – Ельшин поднялся из плетеного кресла, прошелся из угла в угол веранды. – Но даже если и узнали что-то, что они могут сделать?

– Ничего.

– Ай да Галкин, ай да Кавалерист, ай да министр обороны! Неужто почуял, что пахнет жареным? И ничего не сказал? – Ельшин остановился. – Задействуй вариант «ЭС» и спусти собак. А мне придется навестить подвал, кое с кем проконсультироваться. – Генерал не заметил, что проговорился, а Ибрагимов не подал виду. Кое о чем он догадывался и прежде, однако вряд ли его фантазии хватило бы, чтобы представить истинное положение вещей.

Видимо, Ибрагимов что-то заметил, а может, сопоставил факты, но Матвею следить за ним, не раскрываясь, стало практически невозможно. Проанализировав ситуацию, Соболев понял, что взять майора без боя и крови не удастся ни в одном из стандартных вариантов: ни дома, ни в барах и ресторанах, ни в общественных местах и уж тем более в конторе ФСК. Следовало что-то придумать, и как можно быстрее, но в голову ничего путного не приходило. Раздосадованный на обстоятельства и собственную недалекость, Матвей еще раз позвонил Тарасу, ответа не получил и решил потерпеть до вечера. Тело требовало отдыха и энерго-духовной подпитки. Одним из методов такой подпитки, которые знал Матвей, было саймин-дзюцу – «искусство ментальной мощи», то есть самогипноз, возбуждение «разума-воли».

Единственной закавыкой являлось отсутствие надежного пристанища, и Матвей скрепя сердце решил еще