лесной зелени. — Твоя речь была красноречивой, и очевидно, что тебя уже уважают больше, чем твоего брата.

— Раскрыть правду о моем прошлом наемного убийцы было гениальной идеей, mia amata. Ты не просто симпатичная, а еще и умная, — он трется своим носом о мой.

— Осторожнее, мистер, или будешь сам сосать свой член, когда мы вернемся домой.

— Хорошая идея, тогда мне не будет нужна девушка, — он хихикает, щипая меня за нос.

Я двигаюсь, чтобы врезать ему, но он хватает меня за руку.

— Не злись, милая. Мы оба знаем, что ты чертовски промокла и умираешь от желания попрыгать на моем члене.

— Верно, — я сдаюсь. — Не буду делать глупостей, — я запечатлеваю долгий поцелуй на его челюсти, зарываясь носом в его короткую бороду.

— Это был блестящий ход, и я рад, что у меня такая умная жена, — он запускает пальцы в мои волосы. Ему нравится играть с ними, когда они распущены. — Мой опыт наемного убийцы помог заслужить уважение, но по-настоящему я получу их преданность только тогда, когда докажу это.

— Им не потребуется много времени, чтобы понять, какой ты на самом деле.

— Или какие мы, — он подносит костяшки моих пальцев к губам и целует мою кожу. — Небо — не предел, mia regina.

— Мир — это наша цель.

— Возможности безграничны, — уголки его губ приподнимаются.

— Ограничений нет, — я сдерживаю смешок.

— Мы гораздо умнее, чем эти банальные фразы, — Массимо заключает меня в объятия, и мы въезжаем в ворота нашего дома.

— В нашу защиту могу сказать, что уже поздно и мы устали. Мы не всегда можем быть блестящими лингвистами.

— Кто сказал, что не можем? — он мнет мою грудь через платье. — Мы можем делать все, что захотим.

— Ладно, никогда не позволяй страху мешать тебе играть в эту игру.

Он ухмыляется.

— Хорошая идея, милая, но у меня есть кое-что получше, — он прочищает горло. — Не бойся отказываться от хорошего ради великого.

— Пф-ф, — я пренебрежительно машу руками в воздухе. — Самое сложное — это принять решение, остальное — это просто упорство.

— О, в ход пошли цитаты Амелии Эрхарт. Мне нравится, — он морщит лоб, пытаясь придумать фразу, и я фыркаю от смеха, видя серьезное выражение его лица. Потом он перестает хмуриться и выпячивает грудь. — Ты победила.

— Раз уж ты так говоришь, — я с трудом сдерживаю смех.

Пригвоздив меня взглядом, полным превосходства, он говорит:

— Сбрасывайте тросы, отплывайте от безопасной гавани, ловите попутный ветер в свои паруса. Исследуйте. Мечтайте. Познавайте.

— Окей, Марк Твен победил, — я хихикаю, признавая свое поражение, ведь больше не могу играть, потому что слишком много смеюсь.

Я все еще хихикаю, когда Массимо выводит меня на улицу.

Но мне не до смеха, когда раздается оглушительный вой сирен и нас окружают мигающие красные огни — это высокотехнологичная система безопасности выдает предупреждение.

— Блять! — Массимо чертыхается, снова открывает заднюю дверь и пытается посадить меня внутрь. — Садись в гребаную машину, Рина, я выясню, что происходит.

— Ни за что, — огрызаюсь я в ответ, хватаю свои туфли на каблуках и надеваю их на ноги. Достаю пистолет и нож, которые были пристегнуты к моему телу. — Мы сделаем это вместе.

— Ты такая упрямая, — он хватает меня за запястье и тянет за машину, в то время как из других машин выскакивают люди и окружают нас. Мы направляемся к дому, а Массимо звонит кому-то по телефону.

Прежде чем мы успеваем благополучно забраться внутрь, из сада слышится град пуль.

— Ри-ри, — кричит мужчина со знакомым голосом, и я зажмуриваю глаза, притворяясь, что ничего не слышу.

Если Ренцо действительно здесь, его судьба больше не в моих руках.

— Отвали от меня на хрен, — рычит Ренцо.

Я вскакиваю и бегу на звук голоса.

— Рина! — кричит Массимо, бросаясь за мной. Он хватает меня за локоть и тянет назад, в то время как Ренцо продолжает выкрикивать мое имя в перерывах между приглушенными криками. — Ты совсем спятила? — кричит мой муж. — Тебе нельзя туда! Он не в себе и может убить тебя по ошибке вместо меня.

— Скажи им, чтобы не убивали его, Массимо, — я бросаю на него угрожающий взгляд. — Быстрее. Мне нужно с ним поговорить.

— Нет, милая. Ты не понимаешь. Отпусти ситуацию. Отпусти его. Ты знала, что до этого дойдет, — я вижу, что он что-то недоговаривает.

— Ты что-то знаешь, но не сказал мне.

— Все встало на свои места только сегодня. Планировал рассказать тебе завтра, —

я вырываюсь из его объятий и делаю шаг назад. — Мы договорились, что больше никаких секретов, Массимо, — укоренившееся недоверие вырывается наружу, когда я делаю еще один шаг назад. — Я хочу поговорить с Ренцо сейчас же. Отдай приказ, Массимо.

Он колеблется, и у меня в груди трепещут тревожные бабочки.

— Если тебе нечего скрывать, ты приведешь его ко мне.

— Мне нечего скрывать, Рина. Я пытаюсь защитить тебя.

— Мне не нужна твоя гребаная защита! — кричу я. — Если будет нужна, я попрошу об этом. А до тех пор обращайся со мной как с равной, или я ухожу. Я серьезно, Массимо.

— Хорошо, хорошо. Расслабься. Я отдам приказ, — он говорит по рации, которую передал ему один из его людей.

Напряжение проникает в пространство между нами, пока мы смотрим друг на друга.

— Я тебе не враг, mia amata. Я твой муж, и люблю тебя. Ты должна позволить мне защитить тебя и поверить. Прошедшая неделя была дерьмовой. Я знаю, что ты сильная. Чертовски сильная. Но ты еще не справилась со своими эмоциями, и я не хотел добавлять к этому еще дерьма.

— И что? Ты собирался убить его и сказать мне об этом после?

— Да, — он не пытается отрицать, напомнив, кто он такой.

Мне с трудом удается держать себя в руках, когда в поле моего зрения появляется Ренцо. Он с головы до ног одет в черное, и трудно разглядеть его черты лица. Но поток красочных ругательств, разносящийся в воздухе, когда люди Массимо ведут его через лужайку, несомненно, принадлежит Ренцо.

— Ты не обязана этого делать, — говорит Массимо, придвигаясь ближе, когда видит, как я дрожу. — Тебе не обязательно всегда быть сильной. Положись на меня. Пожалуйста.

Я смотрю на него со слезами на глазах.

— Ты знаешь, что это должна быть я. Я не могу тебе это поручить.

— Будет больно, mia amata. Пожалуйста, я умоляю тебя. Позволь мне справиться с этим.

Я качаю головой.

— Я никогда не уклоняюсь от своих обязанностей, Массимо.

На его лице написано смирение, когда он кивает.

— Как пожелаешь, mia regina, — подходит ко