однако надеялся справиться с явлением самолично и о своих ощущениях никому не говорил, тем более Стасу.

Бегать в парк не пошёл. Сделал зарядку, умылся, сварил кофе, съел бутерброд с печенью трески, обнаружил, что больше хлеба дома нет, и решил зайти после работы в булочную. Заботиться о наполнении хлебницы и холодильника вошло в привычку, и друзья, появляясь у него дома, всегда удивлялись полноте его «закромов».

До работы добрался быстро и сразу был вызван к начальству.

– Сдавай дела, – сказал вечно озабоченный Пацюк, перебирая на столе диски. – Поступаешь в распоряжение Генпрокуратуры, на месяц.

Матвей ждал этого решения, но сделал вид, что не понимает причины.

– Зачем я им нужен?

Пацюк раздвинул в улыбке толстые губы, погрозил подчинённому пальцем.

– Ох, капитан, всё ты знаешь сам, только не колешься. Приказ подписан на уровне Главка, кто-то там сильно заинтересован в твоём повышении.

– Никаких волосатых родственников у меня там нет.

– Ну, может, друзья.

– И друзей нет.

– Короче, сдавай Редьковичу дела и будь здоров. Расскажешь потом, чем занимался.

– Слушаюсь, товарищ полковник! – вытянулся Матвей.

Процедура сдачи дел и обсуждения с Пашей нюансов работы с частными предприятиями, редко соблюдавшими экосанитарные нормы, длилась около часа. Попрощавшись с лейтенантом и пообещав ему звонить, если понадобится помощь, Матвей позвонил Стасу, получил распоряжение прибыть в Генпрокуратуру и направился к месту назначения, чувствуя возбуждение и желание переключиться на другой канал получения драйва. Себе он мог признаться, что работа в экологической полиции в последние две недели перестала удовлетворять его, несмотря на предельную занятость и жизненно важную необходимость.

Машину пропустили на территорию Генпрокуратуры, как только она подъехала к воротам. Это означало, что его уже внесли в список работников конторы и провели по всем ступенькам доступа, хотя удостоверение у него по-прежнему было определённого вида – с символом экополиции на развороте.

Поставил машину во дворе, поднялся на второй этаж… и ноги сами собой повернули направо от кабинета генпрокурора, в сторону кабинетов заместителей. Мысль позвонить Диве мелькнула и исчезла. Рука поднялась и костяшками пальцев постучала в дверь с табличкой: «Соболева Д. М. Заместитель ген. прокурора».

– Войдите, – раздался женский голос.

Он вошёл.

Это была приёмная, где за столом слева от двери сидела секретарша Дивы, а справа располагался кабинет заместителя. Рыженькая, худенькая секретарша строго посмотрела на гостя.

– Слушаю вас.

– Я к ней, – кивнул на дверь кабинета смутившийся Матвей. – Э-э… к заместителю.

– Вам назначено?

– Нет, но мы раньше договаривались… скажите, Матвей Котов, капитан.

Секретарша окинула его оценивающим взглядом, коснулась пальцем сенсора интеркома:

– Дива Матвеевна, к вам капитан Котов. – Пауза. Секретарша кивнула, посмотрев на посетителя. – Проходите.

Он открыл тяжёлую белую дверь с позолоченной ручкой, вошёл и остановился перед Дивой, ждавшей его посреди довольно большой комнаты с двумя столами и книжными шкафами. Несколько секунд они смотрели друг на друга.

– Вот, зашёл… – сказал он, чувствуя сухость во рту: Дива была необыкновенно хороша в белой блузке с погончиками и синей юбке до колен. До сердечного приступа захотелось прижать её к себе и поцеловать. – Прошу прощения за неурочный визит и без звонка. Проходил мимо. Вообще не рассчитывал встретить вас.

Она улыбнулась, подала руку.

– Проходите, присаживайтесь. Я только что появилась и скоро уеду, так что вовремя. Кофе, чай?

– Кофе.

Дива ткнула пальцем в панельку интеркома:

– Ксюша, два кофе, пожалуйста.

Повела рукой на два кресла справа, между столом справа, заваленным книгами, и окном, где устроился круглый деревянный журнальный столик.

– Уголок для ВИП-гостей?

– Для гостей, – отбросила она префикс ВИП, подчёркивая демократичность прокурорской службы.

Сели, присматриваясь друг к другу. Матвею стоило большого труда не смотреть на колени девушки, особенно после того как она закинула ногу на ногу. Однако её это не смущало.

– Какие новости?

– Отель на орбите заработал, – слегка расслабился он.

– Слышали о недавнем происшествии с владельцем «Уха Москвы»?

– Нет, я давно не смотрел ТВ, – признался Матвей. – Что с ним случилось?

– Упала стрела крана, убила на месте.

– Да, не повезло, – без всякого сочувствия сказал Матвей, зная, что погибший был очень специфичным деятелем, либералом до мозга костей, не раз выливавшим на Россию ушаты помоев.

– Исполняющий обязанности начальника Управления по экономическим преступлениям умер от сердечного приступа. Начальник СИЗО «Лефортово» утонул в бассейне. Прокурор Ставицкий умер от апноэ. Вам это ни о чём не говорит?

Матвей нахмурился.

– Надеюсь, вы не меня подозреваете?

– Конечно, нет, я просто перечисляю криминальные новости последних дней. Пошли слухи, что возродился «Стопкрим».

Отец! – Мысль пробила голову насквозь как пуля. Он был комиссаром «Стопкрима» двадцать лет назад! Неужели решил восстановить «чистилище»?! Почему мне ничего не сказал?!

Дива продолжала смотреть на него выжидающе, и Матвей развёл руками.

– Честное слово, я не в курсе, не до этого было. Меня перевели на месяц в распоряжение генпрокурора…

– Я знаю.

– А я не знаю, с какой целью. Не преступников же ловить? У меня другой опыт.

Открылась дверь, секретарша принесла поднос с кофейным прибором.

Взялись за чашки.

– Разве вам Стас не говорил, чем вы будете заниматься?

Кофе стал кислым. Врать Матвей не хотел, но и правду сказать не мог.

– Намекал.

– Это секрет?

– В общем… не мой. Могу сказать только, что мы ищем МИРы, если вы понимаете, о чём идёт речь.

Дива наморщила лоб.

– Вы имеете в виду артефакты прошлых цивилизаций?

– Их называют модулями иной реальности, созданными инсектами, предками человечества.

– Зачем они вам?

– Каждый МИР хранит Великую Вещь… хранил, если быть точным,