Вернувшись домой и увидев, как дочки посапывают во сне, а Райиха смотрит телевизор, приглушив звук, Мевлют понял истинную причину, по которой был зол на Ферхата: тот покинул свою добродетельную и красивую жену и бродил неизвестно где. Святой Наставник прав: ракы и вино к добру не приводят. Стамбул был набит украинскими челночницами, африканскими мигрантами и прочими сомнительными людьми, опустошавшими карманы людей; город постепенно превращался в рассадник разврата и взяточничества, а правительство палец о палец не ударяло.

Мевлют теперь понял, почему Самиха была такой печальной даже после того, как ее муж внезапно начал зарабатывать много денег. Он следил за ней в зеркало и видел, как ей грустно.

Ферхат. Мевлют читал «Праведный путь» и, должно быть, думал, что я жестокий глупый болван, переступивший через умницу и красавицу. Но он ошибается. Я не бабник.

Я влюбился. Женщина, в которую я влюбился, исчезла, но я когда-нибудь найду ее здесь, в Стамбуле. Но вначале я должен рассказать вам о тех возможностях, которые открылись перед инспекторами счетчиков вроде меня, после того как электросети были приватизированы, чтобы вы могли лучше понять мою любовную историю и выбор, который я сделал.

Сулейман. Я все еще постоянно хожу на Бейоглу, но по работе, а не для того, чтобы заглушить выпивкой свою печаль, как раньше. Сердечная боль уже прошла. Я давно забыл эту горничную, и теперь все в порядке. На самом деле я наслаждаюсь любовью со зрелой женщиной – артисткой и певицей.

Ферхат. Когда сбор счетов за электроэнергию был приватизирован, я никогда не преследовал бедняков, делавших незаконные соединения в обход счетчика. Вместо этого я следил за бессовестными богачами. Так что я держался подальше от кварталов гедже-конду и дальних заброшенных районов, где, сидя на одном хлебе и воде, безработные мужчины жались под одним одеялом со своими женами и тремя голодными детьми и люди должны были или украсть немного энергии для своего единственного электрообогревателя, согревавшего им дом и жизнь, или замерзнуть насмерть зимними ночами.

Но когда я находил людей, живших в восьмикомнатных домах прямо на Босфоре, с горничными, поварами, водителями, но все равно не плативших за свет, я отрубал им электричество. Однажды в квартире одного старинного дома, которому было лет восемьдесят и в котором когда-то жили богатые греки, я нашел человека, собравшего в нескольких комнатах шестьдесят девочек из бедных семей: девчонки пришивали там молнии на платья и куртки от зари до зари. Когда я поймал этого барыгу на воровстве электричества, я был безжалостен. Я проверял духовки в дорогом ресторане, из которого был виден весь город; ткацкие станки текстильного барона, который экспортировал рекордное количество тканей для штор; строительные краны одного подрядчика-лаза с Черного моря, который похвалялся, что он так далеко ушел от своей деревни, что теперь строит четырнадцатиэтажные здания; и, когда я уличал их в воровстве электричества, я не колебался. Я отключал им свет, я забирал их деньги. В электрокомпании «Семь Холмов Электрик» было много молодых идеалистов вроде меня, готовых наказывать богатых и щадить бедняков. Я многому научился у них.

Сулейман. Я разговаривал с владельцами ночных клубов, которые хорошо разбираются в музыке, чтобы мир мог узнать о таланте Махинур. Клуб «Солнечный свет» – лучший из многих. Время от времени я не мог удержаться от того, чтобы не прогуляться мимо магазинчика бузы наших оборотистых родственничков. Не поймите меня неправильно: вовсе не для того, чтобы побаловать свое раненое сердце или чего-то в этом роде; просто ради смеха, конечно.

Ферхат. Пойманные богачи не оплачивали счета, потому что им либо было на все наплевать, либо их счета иногда пропадали на почте. Таким образом, долги богачей росли ежеминутно. Самым быстрым способом преподать подобным людям урок было просто отрезать им провода, даже не постучавшись в дверь. В те времена, когда электричество поставляло государство и посылало своих инспекторов для сбора платежей и предупреждения должников о предстоящем отключении, богатые просто говорили: «Ох, дорогой мой, похоже, я забыл заплатить!» – и отмахивались от угроз. В редких случаях, когда честный инспектор отключал электричество, эти ублюдки бежали в Главное управление по электроснабжению на Таксиме и, вместо того чтобы заплатить, звонили какому-нибудь знакомому политику. В результате бедного инспектора выкидывали с работы. Но когда электроснабжением стала заниматься банда безжалостных капиталистов, все эти богатые сволочи начали бояться нас. Мои начальники были родом из Центральной Анатолии – из Кайсери – и никогда не придавали значения крокодиловым слезам избалованных стамбульских богатеев. Если я хотел показать богачам их настоящее место, я отключал им электричество вечером в пятницу, как раз перед выходными. Проведя два дня в темноте, они очень быстро приучались уважать закон и оплачивать свои счета. В прошлом году Курбан-байрам был близко к Новому году, так что в преддверии длинных, десятидневных, выходных я решил преподать урок очередным богатым должникам.

После четырех часов я спустился в подвал дорогого многоквартирного дома в Гюмюшсую. Ржавые счетчики всех двенадцати квартир скрипели, как старые стиральные машины, в самом темном и дальнем углу узкого, пыльного коридора. Я спросил привратника:

– В одиннадцатой кто-нибудь дома?

– Хозяйка, – сказал привратник. – Эй, братец, что ты делаешь, не отключай их!

Я не слушал его. У меня заняло меньше двух минут достать из своей сумки для инструментов отвертку, пару кусачек и пару специальных гаечных ключей. Счетчик квартиры номер одиннадцать перестал трещать.

– Поднимись наверх примерно через десять минут, – велел я привратнику. – Скажи, что я поблизости и что ты знаешь, где меня найти. Я буду в кофейне внизу спуска.

Пятнадцать минут спустя привратник пришел в кофейню и поведал, что ханым-эфенди очень расстроена и ждет меня. «Скажи ей, что я занят, но постараюсь зайти попозже», – ответил я. Однако задумался. Зимой темнота наступает очень рано.

– Господин, ханым-эфенди очень обеспокоена. Она ждет гостей вечером, – продолжал привратник.

Естественно, люди всегда беспокоятся, когда им отключают электричество. Жены звонят мужьям; кто-то становится агрессивным, кто-то использует мягкий подход. Некоторые без всяких рассусоливаний предлагают взятку: «Может быть, я могу заплатить штраф вам прямо сейчас наличными?» Когда вы отвергаете их предложение, они поднимают цену. У дамы из одиннадцатой квартиры накопился большой долг за свет, а с учетом инфляции он вырос в двадцать раз. Так что если ей не удастся убедить меня, то ей с мужем и детьми предстоит провести десять самых холодных дней зимы без света.

Выйдя из кофейни, я направился назад к тому дому. Я вошел в лифт с деревянными дверями и сеткой с потертой старой позолотой и весело ждал, пока он со скрипом вез меня наверх, к квартире номер одиннадцать.

Сулейман. В один морозный день ближе к концу февраля я наконец-то зашел к «Своякам» как обычный покупатель.