После яркого солнечного света ей потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте похожего на пещеру помещения. В углу Кэтрин обнаружила буфетную стойку и с десяток столов и стульев. К ней поспешил буфетчик усталого вида и обратился к ней по-гречески.

– Благодарю вас, я не буду пить, – отказалась от его услуг Кэтрин: она произнесла эту фразу с удовольствием и даже повторила ее: – Я не буду пить. Я хочу повидаться с мадам Пирис. Она принимает?

Буфетчик жестом показал Кэтрин на пустой столик в углу комнаты, и она села за него. Через несколько минут Кэтрин почувствовала, что к ней кто-то подошел, и подняла голову.

У ее столика стояла необыкновенно старая и худая женщина, одетая в черное. Лицо у нее совсем высохло от времени и было вдоль и поперек изъедено глубокими морщинами.

– Ты хотела меня видеть? – запинаясь, спросила она по-английски.

– Да, – ответила Кэтрин. – Пожалуйста, погадайте мне.

Старуха села и подняла руку. К ним подошел буфетчик с небольшим подносом, на котором стояла чашка крепкого черного кофе. Он поставил ее на стол перед Кэтрин.

– Мне не нужно, – запротестовала Кэтрин. – Я не...

– Выпей кофе, – велела ей мадам Пирис.

Кэтрин удивленно посмотрела на нее, взяла чашку и отпила глоток. Кофе оказался очень крепким и горьким.

– Еще, – приказала старуха.

Кэтрин начала было отказываться, но потом подумала: «Черт с ним. Наверное, кофе помогает возместить убытки от гадания». Она сделала еще один большой глоток. Вкус кофе показался ей отвратительным.

– Ну пей, пей! – подгоняла ее мадам Пирис.

Пожав плечами, Кэтрин выпила всю чашку. На дне осталась только омерзительная гуща. Мадам Пирис кивнула головой, потянулась за чашкой и взяла ее у Кэтрин. Гадалка долго молча глядела в чашку. Кэтрин сидела напротив, чувствуя себя идиоткой. «Для чего я, образованная и умная женщина, заявилась сюда? Посмотреть, как сумасшедшая старуха глазеет в чашку из-под кофе?»

– Ты приехала издалека, – вдруг заговорила гадалка.

– Вы угадали, – дерзко перебила ее Кэтрин.

Мадам Пирис посмотрела ей в глаза, и было что-то зловещее во взгляде старухи. Кэтрин похолодела от ужаса.

– Отправляйся домой.

Кэтрин проглотила слюну.

– Я... я и так дома.

– Возвращайся туда, откуда пришла!

– Вы имеете в виду Америку?

– Не важно. Уходи отсюда... быстро!

– Но почему? – удивилась Кэтрин. Ей стало страшно. – Что случилось?

Старуха затрясла головой и захрипела резким, неприятным голосом, с трудом выговаривая слова:

– Она витает над тобой!

– Кто?

– Изыди! – завопила старуха высоким, дрожащим голосом, напоминающим вой раненого зверя, и Кэтрин почувствовала, что у нее волосы встали дыбом.

– Не пугайте меня, – взмолилась Кэтрин. – Скажите же наконец, в чем дело.

Гадалка замотала головой и посмотрела на нее дикими глазами.

– Изыди! Не то она настигнет тебя!

Кэтрин охватила паника. Она начала задыхаться.

– Кто настигнет меня?

Лицо старухи исказилось от боли и ужаса.

– Смерть. Она идет за тобой по пятам.

Гадалка встала и скрылась в задней комнате.

Кэтрин неподвижно сидела за столиком. Сердце у нее бешено билось, руки тряслись. Она сплела их, чтобы унять дрожь. Тут Кэтрин заметила буфетчика и собралась попросить у него спиртного, но пересилила себя и промолчала. Она не позволит сумасбродной старухе отнять у нее светлое будущее. Кэтрин словно приросла к стулу. Она едва дышала от страха. Просидев так довольно долго, она в конце концов овладела собой, поднялась на ноги, взяла сумочку и перчатки и вышла на улицу.

Ослепительно яркое солнце благотворно подействовало на Кэтрин, и ей стало легче. Таких кошмарных старух, как эта гадалка, надо попросту сажать в тюрьму, чтобы они не пугали людей.

Придя домой, она обратила внимание на гостиную. Ей показалось, что она видит ее впервые. Комната представляла собой неприглядное зрелище. Все в ней покрылось толстым слоем пыли. Везде валялась одежда. Кэтрин и представить себе не могла, что в пьяном угаре не замечала этого. Что ж, ее первым физическим упражнением будет наведение идеального порядка в гостиной. Она отправилась на кухню и услышала, как в спальне кто-то закрыл ящик комода. У Кэтрин замерло сердце. Ее охватила тревога. Она тихонько подкралась к двери спальни.

Там она увидела Ларри. У него на кровати лежал закрытый чемодан. Еще один чемодан был открыт и почти доверху наполнен вещами. Секунду Кэтрин наблюдала за ним.

– Если ты собираешь вещи для Красного Креста, – сказала она, – то я уже отдала им все, что нужно.

Ларри поднял голову и посмотрел на нее.

– Я ухожу.

– В очередной рейс по заданию Демириса?

– Нет, – ответил он, не переставая паковать вещи, – я собираю их для себя. Я ухожу совсем.

– Ларри...

– Нам не о чем говорить.

Она вошла в спальню, стараясь взять себя в руки.

– Нет... нет... нам надо о многом поговорить. Сегодня я была у врача, и он заверил меня, что я выздоровею. Я решила бросить пить и...

– Все кончено, Кэти. Я хочу развестись.

У нее было такое чувство, словно ее ударили ногой в живот. Кэтрин стиснула челюсти, чтобы ее не стошнило.

– Ларри, – обратилась она к нему, стараясь говорить медленно, чтобы у нее не дрожал голос, – я не виню тебя за твое отношение ко мне. Во многом я сама виновата. Может быть, на мне лежит ответственность почти за все, что случилось. Но больше это не повторится. Я буду вести себя иначе. Я правда стану другой. – Она с мольбой протянула к нему руки. – Ведь я прошу тебя только об одном. Дай мне возможность попытаться.

Ларри повернулся к ней и бросил на нее ледяной взгляд. Его темные глаза выражали презрение.

– Я люблю другую женщину. От тебя мне нужен только развод.

Кэтрин несколько секунд молча постояла в спальне, повернулась, возвратилась в гостиную, села на диван и, пока Ларри не закончил собирать вещи, смотрела греческий журнал мод. Послышался голос мужа:

– Мой адвокат свяжется с тобой.

Хлопнула дверь, и наступила тишина. Кэтрин сидела на диване и перелистывала журнал. Перевернув последнюю страницу, она аккуратно положила его на середину стола, отправилась в ванную, открыла домашнюю аптечку, достала оттуда бритву и перерезала себе вены.

Афины, 1946 год

Появились привидения в белом. Сначала они плавали в воздухе вокруг нее, а затем постепенно исчезли в безграничной дали, мягко перешептываясь между собой на непонятном Кэтрин языке. Она поняла, что попала в ад. Теперь ей придется расплачиваться за свои грехи. Ее привязали к кровати, и она подумала, что это входит в наказание. Однако она была рада, что привязана, потому что чувствовала, как под ней вертится Земля, летящая в космическом пространстве. Кэтрин боялась, что ее сдует с планеты. Самым страшным стало для нее то, что ей обнажили нервы, и ее ощущения обострились в тысячу раз. Она просто не могла этого вынести. В ее теле развилась сверхжизнь и наполнила его незнакомыми звуками. Кэтрин слышала, как в жилах у нее течет кровь, напоминающая бурную красную реку, несущуюся меж берегов ее тела. В ушах у нее раздавались удары собственного сердца. Они звучали так громко, словно некие неизвестные великаны били в гигантский барабан. У Кэтрин исчезли веки, и яркий белый свет проникал ей прямо в мозг, озаряя его ослепительным солнцем. Мышцы жили у нее какой-то своей, отдельной, жизнью и находились в беспрестанном движении. Кэтрин казалось, что у нее под кожей поселился клубок змей, каждую минуту готовых ужалить ее своими ядовитыми зубами.