В то же время военные поставки из США за все время войны далеко не обеспечили всего объема вооружений, необходимого Красной армии (7509 орудий, 14 018 самолетов, танков и САУ – 6903). Удельный вес боевой техники, направленной союзниками Советской стране, относительно отечественного оборонного производства был невелик. По орудиям это соотношение составило 1,4 %, по самолетам – 9,8 %, по танкам и САУ – 6,2 %, по автоматам – 1,4 %, по пистолетам – 0,8 %, по снарядам – 0,6 %, по минам – 0,1 %. Лишь благодаря тому, что в годы сталинских довоенных пятилеток на востоке страны была создана мощная индустриальная база, а в первые месяцы войны была совершена поразительная по своим масштабам и организованности эвакуация промышленности, советское военное производство сумело быстро увеличить выпуск вооружений в первые полтора года войны. Военная продукция на Урале за 1942 год выросла в 5 раз, в Поволжье – в 9 раз и в Западной Сибири – в 27 раз.

Несмотря на огромные потери боевой техники в первые месяцы войны, советская оборонная промышленность сумела не только компенсировать этот урон, но и во многом преодолеть количественное и качественное отставание в вооружениях, существовавшее к 22 июня 1941 года.

В 1942 году советская промышленность выпустила 25,4 тысячи самолетов, 24,7 тысячи танков и 34 тысячи средних и тяжелых артиллерийских орудий против 14,7 тысячи самолетов, 9,3 тысячи танков и 12 тысяч средних и тяжелых танков, произведенных в Германии. К середине ноября 1942 года общая численность действующей армии составляла 6124 тысячи человек. На ее вооружении имелось 77 734 орудий и минометов, 6956 танков и самоходно-артиллерийских установок, 3254 боевых самолета. К этому же времени общая численность войск Германии и ее союзников составляла 6144 тысячи человек. Они имели свыше 70 тысяч орудий и минометов, 6600 танков и 3500 боевых самолетов. Так был о достигнуто приблизительное равновесие между Красной армией и немецко-фашистскими войсками в живой силе и технике.

19-20 ноября 1942 года в точном соответствии с планом началось наступление Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов. Группировка немецко-фашистских войск в Сталинграде и вокруг него, численностью в 330 тысяч человек, оказалась окруженной. После долгих и тяжелых боев Сталинград был взят, окруженные немецко-фашистские войска были разбиты или взяты в плен, а Красная армия отбросила врага от Волги и Кавказского хребта. По оценке Г. К. Жукова, «общие потери вражеских войск в районе Дона, Волги, Сталинграда составили около 1,5 миллиона человек, до 3500 танков и штурмовых орудий, 12 тысяч орудий и минометов. Такие потери сил и средств катастрофически отразились на общей стратегической обстановке и до основания потрясли всю военную машину гитлеровской Германии».

Типпельскирх писал, что катастрофа под Сталинградом «потрясла немецкую армию и немецкий народ… Там произошло нечто непостижимое, не пережитое с 1806 года – гибель окруженной противником армии». Генерал Бутлар писал: «Германия не просто проиграла битву и потеряла испытанную в боях армию, она потеряла ту славу, которую она приобрела в начале войны и которая уже начала меркнуть в боях под Москвой зимой 1941 года. Это была потеря, которая в самом скором времени должна была исключительно отрицательно повлиять на весь ход войны и в первую очередь поколебать внешнеполитические позиции Германии». В Германии был объявлен трехдневный траур по погибшим.

В конце января 1943 года в Касабланке (Марокко) состоялась конференция президента США Ф.Д. Рузвельта и премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Выступая на пресс-конференции в Касабланке 24 января 1943 года, президент Рузвельт заявил о намерении воевать с Германией и ее союзниками до их безоговорочной капитуляции. Историк Н.Н. Яковлев справедливо расценил, что «победы Красной Армии в зимней кампании побудили его (Рузвельта) сделать эффектный жест. Президент поддержал наступление Красной Армии декларацией о решимости США вести войну до победного конца». Р. Шервуд писал: «Когда 31 января Рузвельт вернулся в Вашингтон, битва за Сталинград закончилась… Теперь для многих оптимистов путь к победе представлялся в виде широкого гладкого шоссе, на котором все стрелки указывали в одном направлении, и уже начались споры по поводу выражения «безоговорочная капитуляция».

В своем послании от 5 февраля 1943 года Рузвельт писал Сталину: «В качестве Главнокомандующего вооруженными силами Соединенных Штатов Америки я поздравляю Вас с блестящей победой Ваших войск у Сталинграда, одержанной под Вашим верховным командованием. Сто шестьдесят два дня эпической борьбы за город, борьбы, которая навсегда прославила Ваше имя, а также решающий результат, который все американцы празднуют сегодня, будут одной из самых прекрасных глав в этой войне народов, объединившихся против нацизма и его подражателей. Командиры и бойцы Ваших войск на фронте, мужчины и женщины, которые поддерживали их, работая на заводах и на полях, объединились не только для того, чтобы покрыть славой оружие своей страны, но и для того, чтобы своим примером вызвать среди всех Объединенных Наций новую решимость приложить всю знергию к тому, чтобы добиться окончательного поражения и безоговорочной капитуляции общего врага».

Позднее, в мае 1944 года, Рузвельт направил Сталинграду грамоту, в которой говорилось: «От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю грамоту городу Сталинграду, чтобы отметить наше восхищение его доблестными защитниками, храбрость, сила духа и самоотверженность которых во время осады с 13 сентября 1942 года по 31 января 1943 года будут вечно вдохновлять сердца всех свободных людей. Их славная победа остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны Союзных Наций против сил агрессии».

Свои поздравления Сталину в связи с победой под Сталинградом направил и Уинстон Черчилль. В ноябре 1943 года, во время Тегеранской конференции, он вручил И.В. Сталину почетный меч – дар короля Великобритании Георга VI гражданам Сталинграда в ознаменование победы над немецко-фашистскими войсками.

Английский журналист Ричард Сквайрс писал тогда: «Армия русских, их железное упорство, ее боевой дух и непреклонная воля уже давно вызывали восхищение и энтузиазм у наших солдат, но, узнав о победе на Волге, мы испытали также и чувство колоссального облегчения… Весть о Сталинграде была первой вестью, знаменующей решительную победу над фашистской Германией. Мы понимали, что герои Сталинграда борются не только за Россию, но и за всю Европу, стонущую под игом нацизма, и за нас, англичан».

Поль Корбье, один из руководителей французских партизан в департаменте Эн, вспоминал: «Сталинград! Озаряются счастьем лица, повсюду радость. Во Франции, во всем мире вера превращается в уверенность». После войны свыше 30 городов Франции, включая Париж, переименовали площади и улицы в честь Сталинграда. В Польше именем Сталинграда были названы улицы, площади и парки в 160 городах и поселках.

Оценивая значение Сталинградской битвы, Шервуд писал: «Завершение грандиозной русской победы в Сталинграде изменило всю картину войны и перспективы ближайшего будущего. В результате одной битвы – которая по времени и невероятному количеству потерь была фактически равна отдельной крупной войне, – Россия стала в ряды великих мировых держав, на что она давно имела право по характеру и численности своего населения».