что главный аргумент Совета экономических консультантов состоял уже не в том, что война с бедностью провалилась, а, напротив, в том, что «наша война с бедностью в значительной степени закончилась и увенчалась успехом». В докладе утверждается, что «система поддержки – включая государственные налоги и [как наличные, так и безналичные] трансферты – способствовала резкому сокращению [правильно измеренной] бедности в Соединенных Штатах. Однако эта политика сопровождалась снижением уровня самообеспеченности [в плане получения социальных пособий] среди трудоспособных лиц трудоспособного возраста. Расширение требований к наличию работы в рамках этих неденежных программ социального обеспечения повысило бы уровень самообеспеченности при незначительном риске существенного обратного прогресса в преодолении материальных трудностей». Другими словами, людей нужно было заставить отрабатывать свой обед, чтобы их поведение не противоречило «американской трудовой этике, той мотивации, которая заставляет американцев работать больше часов в неделю и больше недель в год, чем в любой стране, сравнимой по уровню экономического развития, и исторически обеспечивает успех Америки». Разумеется, это может причинить некоторые страдания, но оно того стоит, чтобы не дать значительному числу бедных людей впасть в леность, один из семи смертных грехов. Пуритане бы зааплодировали.ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ ДАЖДЬ НАМ ДНЕСЬ

Пуритане одобрили бы также нежелание раздавать наличные деньги, исторически подобную сдержанность разделяли как правые, так и левые. Одно из наиболее успешных начинаний левых сил в Индии в последние годы связано с продвижением закона о национальной продовольственной безопасности. Принятый в 2013 году, он предоставляет 5 килограммов продовольственных зерновых, субсидированных государством, каждый месяц почти двум третям индийцев, что составляет более 700 миллионов человек[602]. В Египте программа продовольственных субсидий обошлась в 85 миллиардов египетских фунтов в 2017–2018 годах (4,95 миллиарда долларов, или 2 % ВВП)[603]. В Индонезии принята программа Растра (ранее называвшаяся Раскин), в соответствии с которой субсидируемый рис распределяется между более чем 33 миллионами домашних хозяйств[604].

Распределение зерна сопровождается большими сложностями и затратами. Правительство вынуждено закупать зерно, хранить его и перевозить, зачастую за сотни миль. В Индии, по оценкам, транспортировка и хранение добавляют 30 % расходам на программу. Кроме того, непростую задачу представляет обеспечение того, чтобы адресаты помощи действительно получили зерновые по назначенной государством цене. В 2012 году соответствующие критериям домохозяйства получили только треть причитающегося им по индонезийской программе Раскин и заплатили на 40 % больше официальной цены[605].

Индийское правительство в настоящее время рассматривает возможность перехода к так называемым субсидиям на основе прямых трансфертов, то есть к практике перевода денег на банковские счета людей, вместо того чтобы предоставлять им продукты питания (или другие материальные блага). Обосновывается это предложение тем, что такой способ гораздо дешевле и менее подвержен коррупции. Тем не менее оно подвергается широкой критике, в основном со стороны левых интеллектуалов. Один из них опросил тысячу двести домашних хозяйств по всей Индии относительно предпочтительности для них денег или продуктов питания. Выяснилось, что на уровне страны две трети домашних хозяйств предпочитают получать продукты, а не денежные переводы. В штатах, где система распределения продовольствия работала хорошо (главным образом в Южной Индии), это предпочтение было еще сильнее. Когда их спросили, почему, 13 % домохозяйств упомянули трансакционные издержки (банк и рынок находятся далеко друг от друга, поэтому трудно превратить наличные деньги в еду). При этом треть домохозяйств, предпочитающих продукты питания, утверждали, что это защищает их от соблазна нецелевого использования наличных денег. Один респондент из города Дхармапури, штат Тамилнад сказал: «Еда намного надежнее. Деньги тратятся легко». Другой же заявил: «Даже если вы дадите в десять раз больше, я предпочту продуктовый набор, так как его невозможно растратить впустую»[606].

НИЗКАЯ САМООЦЕНКА

И все же у нас нет данных, которые подтверждали бы обоснованность подобного беспокойства. По состоянию на 2014 год программы безусловной денежной помощи того или иного рода реализовывались в 119 развивающихся странах, а программы обусловленных денежных трансфертов бедным домохозяйствам – в 52 странах. В общей сложности один миллиард человек в развивающихся странах приняли участие по крайней мере в одной из таких программ[607]. Начальная фаза многих из этих программ была реализована экспериментально. Все эти эксперименты очень ясно показали, что не существует фактов, которые подтверждали бы представление о том, что бедные просто тратят деньги на удовлетворение сиюминутных желаний, а не важных потребностей. Во всяком случае те, кто получает трансферты, увеличивают долю расходов на питание (то есть они не просто больше тратят на продукты, но увеличивают эти расходы настолько, что растет и их доля в общих расходах); улучшается качество питания, а также растут расходы на образование и медицину[608]. Также нет доказательств того, что денежные трансферты ведут к увеличению расходов на табак и алкоголь[609]. При этом количество потребленных продуктов питания у тех, кто получает денежные трансферты, увеличивается в той же мере, как и у тех, кто получает продовольственные наборы[610].

Дело выглядит так, что даже мужчины не тратят деньги впустую. Когда трансферты случайным образом перечислялись мужчинам или женщинам, не возникало никакого различия между долей расходов на еду и долей расходов на, скажем, алкоголь или табак[611]. Несмотря на это, мы полагаем, что деньги лучше отдавать женщинам, потому что это немного восстанавливает баланс сил в семье и может позволить им делать то, что они считают важным (в том числе работать вне дома[612]), но вовсе не потому, что мы думаем, что мужчина пропьет их.

ИЗБЕГАЯ ЗМЕИНОЙ ЯМЫ

Не существует никаких доказательств того, что, получив денежные трансферты, люди перестают работать[613]. Экономистов это удивляет – зачем же вам работать, если вам не нужны деньги для выживания? А как же искушение ленью, за которую в аду вас бросят в змеиную яму, как грозит религия?

Представляется вполне убедительным, что многие (возможно, большинство) люди искренне надеются что-то сделать в своей жизни; но острая потребность выживания на очень небольшие средства их парализует. Возможно, если они получат дополнительные деньги, то это побудит их работать усерднее и/или попробовать что-то новое. Абхиджит и его коллеги провели следующий эксперимент в Гане. Участникам эксперимента предлагалась возможность делать сумки, которые потом покупались у них по очень щедрой цене. Некоторые женщины-работницы (выбранные случайно) также участвовали в программе, в рамках которой им предоставлялся производственный актив, кроме того, они проходили тренинги, на которых их учили, как лучше всего использовать этот актив, а также повышали их уверенность в себе (это были очень бедные женщины и многие из них не верили, что они могут достичь успеха хоть в чем-то). Несмотря на то что уход за козами увеличивал их рабочую нагрузку (а также давал им некоторый доход, так что они меньше отчаянно нуждались в дополнительных деньгах), женщины, попавшие в программу, производили больше сумок и зарабатывали на них больше, чем те, кому производственные активы