Никаких кафе тут нет, поэтому придется ждать на улице. Она взяла меня под руку и положила голову мне на плечо. Мы молчали, каждый из нас был погружён в свои мысли. Отъезд Кристины стремительно приближается.

По аллее ходили люди, одетые в очень простую одежду. Это так удивительно — уезжаешь за МКАД и попадаешь в другой мир. Все больше и больше убеждаюсь в том, что Москва — это не город в России, а отдельная страна. Потому что если отъехать от нее на 100 километров, то видишь уже совсем другую жизнь.

Мое внимание привлекла семья: муж, жена и маленький ребёнок лет трёх или четырёх. Мужчина катил ребёнка на велосипеде, а жена шла рядом, разговаривая с кем-то по телефону. Непроизвольно вспомнил, как мой отец тоже учил меня кататься на велосипеде. Тогда я чувствовал его любовь и заботу, как никогда. Он действительно был примерным отцом, пока не ушел из семьи. Я до сих пор не могу понять, как он мог меня бросить.

Кристина проследила за моим взглядом.

— Вспоминаешь своего отца? — Тихо спросила.

Удивительно, как она иногда угадывает мои мысли.

— Да. Все же я не понимаю, как он мог меня оставить.

Она тяжело вздохнула.

— Ну в жизни всякое может случиться.

— Ты его оправдываешь?

— Нет, ни в коем случае. Просто хочу сказать, что, наверное, у него была причина.

Я вспылил.

— Я не понимаю, какая причина может заставить человека бросить собственного ребёнка. Я бы никогда не бросил своего ребёнка. Что бы ни случилось.

— Никогда не говори никогда, Максим.

— Нет! Это тот случай, когда «никогда» можно сказать с полной уверенностью. Не существует такой причины, которая может заставить отказаться от родного ребёнка.

Кристина ничего не ответила, лишь крепко меня обняла и поцеловала.

Мы с ней поднялись с лавочки и, взявшись за руку, направились в противоположный конец аллеи. У нас не было цели. Нужно было как-то убить четыре часа ожидания.

— Неужели тут даже кофе выпить негде? — Взвыла Кристина.

— Похоже на то.

В этот момент я заметил, как из тату-салона вышла девушка с перевязанной рукой и бумажным стаканчиком, из которого она сделала глубокий глоток.

— О, вон девушка, кажется, пьёт кофе. Давай спросим, где она его тут купила.

Я направился к незнакомке.

— Извините, у вас ведь в стаканчике кофе? Не подскажите, где его можно купить?

— В тату-салоне бесплатно дают клиентам. Я только что сделала у них татуировку, — и она продемонстрировала мне перевязанную руку.

— Только клиентам? А на вынос не продают?

Она пожала плечами.

— Не знаю, зайдите спросите.

Мы с Кристиной поднялись по ступенькам крыльца и зашли в салон. Внутри было темно и мрачно, стены завешены эскизами разных татуировок. На ресепшене стояла девушка с полностью обколотыми руками и пирсингом на лице — в губе, носу и брови. Прямые волосы чуть ниже плеч были цвета морской волны.

— Здравствуйте. Чем могу помочь? — Она расплылась в улыбке.

— Здравствуйте. Извините, а вы не продаёте кофе на вынос?

Ее улыбка слегка померкла.

— Нет, у нас только для клиентов.

— То есть, ни за какие деньги вы не продадите стаканчик кофе?

— Я бы, может, и продала, если бы надо мной не висела видеокамера. Мы — сетевой салон, в котором обязательно нужно следовать принятым компанией правилам. Это все равно, что вы придёте в «Макдоналдс» и будете просить их сделать вам салат «Оливье». Они, может, и не против пустить его в ассортимент, но политика компании не позволяет.

Рядом стоящая Кристина тяжело вздохнула. Я взял ее за руку и отвёл в сторону.

— Знаешь, а я бы сделал татуировку.

Ее лицо вытянулось в изумлении.

— С ума сошёл?

Я пожал плечами.

— Почему нет? Мне всегда нравились татуировки. К тому же нам надо как-то убить четыре часа.

— Что и где ты собрался себе наколоть? — Она скрестила руки на груди и хитро прищурилась.

Я притянул Кристину себе и прошептал ей на ухо.

— Что-нибудь на сердце в честь тебя, моя девочка.

Она подняла на меня голову в еще большем изумлении.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

Я не стал дожидаться ее ответа, вернулся к девушке на ресепшене.

— Скажите, а у вас сейчас есть свободные мастера? Я бы хотел сделать татуировку.

— Да, у нас три мастера, один из них до вечера свободен.

— Хорошо, тогда проводите меня, пожалуйста, к мастеру, а моей девушке я бы попросил сделать капуччино.

Менеджер расплылась в довольной улыбке и буквально пропела:

— Конечно.

И она повела меня куда-то в коридор.

— Максим, я с тобой! — Закричала Кристина и побежала за нами.

Менеджер провела нас в отдельную комнату. Тату-мастер — девушка также вся в татуировках — лениво лежала на кожаном диване и ковырялась в телефоне.

— Катя, у тебя клиент, — обратилась к ней менеджер.

Катя тут же подскочила и отложила телефон в сторону.

— Отлично. Проходите.

Менеджер вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

— Что будем делать? — Она перевела взгляд с меня на Кристину и обратно с Кристины на меня.

Я уже знаю, что я хочу.

— Мне нужна вот эта надпись, — я набил слово на телефоне и показал мастеру, — в районе сердца. Обычными чёрными чернилами.

— Окей, будет сделано.

— Максим, что ты собрался наколоть? — прошипела Кристина.

— Увидишь, — я ей подмигнул и улыбнулся.

Я сел в специальное кресло и снял с себя футболку. Кристина с тяжелым вздохом опустилась на диван. Пока Катя орудовала с иголками и аппаратом, менеджер с ресепшена принесла Кристине капуччино.

— Вы будете кофе? — Обратилась она ко мне.

— Да, чёрный американо без ничего.

Она кивнула и удалилась, а через пять минут вернулась со стаканчиком для меня.

Катя села на стул напротив меня и начала работу. Она была очень сосредоточена, на меня даже глаз не поднимала. Смотрела исключительно в область сердца. Машинка больно покалывала, но в целом терпимо. Периодически я слышал ёрзание Кристины на диване и ее тяжелые вздохи. Пару раз она порывалась подойти ко мне и посмотреть, но я ей запретил.

Через два часа Катя выключила машинку, отошла в сторону, еще раз осмотрела надпись и торжественно выдала:

— Готово!

А затем развернула меня к зеркалу. Кристина тут же подскочила с дивана и подлетела ко мне. Ее глаза широко распахнулись в изумлении. Мои тоже. Мне понравилась работа. Одно английское слово Masterpiece, что переводится как «Шедевр», было наколото красивыми прописными буквами прямо на сердце.

— Максим… — выдохнула Кристина, — ты сошёл с ума…

А затем ее губы расплылись в широкой улыбке.

Да, я сошёл с ума.