каждую черточку. Я хочу сфотографировать его в своей памяти, чтобы потом закрывать глаза — и видеть Максима.

Спустя почти десять лет после смерти мамы, я уже не помню ее лица. Только общий образ. Я не хочу, чтобы однажды так стало и с Максимом. Поэтому каждую ночь, когда он засыпает, я просто лежу и смотрю на него, пока сама не проваливаюсь в очередной кошмар.

Я никогда в жизни не могла подумать, что однажды так сильно кого-то полюблю. До остановки сердца, до потери сознания. Мой герой. Единственный, кто смог меня приручить и укротить. Единственный, кто во всем меня превзошел. Единственный, рядом с которым я настоящая. Единственный, кому я проиграла.

Тихо встаю с кровати и направляюсь в свою комнату. Надеваю поверх ночнушки джемпер и иду в сад. Ложусь на гамак и просто тупо смотрю в небо. Оно сейчас мрачное, как и мое настроение. Звезд практически нет.

Слышу, как тихо открывается и закрывается дверь дома, а потом шаги направляются в мою сторону. Мне не нужно оборачиваться. Я узнаю эти шаги из тысячи. Он тихо опускается на стул возле гамака и, не произнося ни слова, просто смотрит на меня.

— Не спится? — решает спросить отец спустя минут десять молчания.

— Не спится, — тихо отвечаю, не поворачивая к нему головы.

И снова замолчали. Я знаю, о чем думает отец. Он знает, о чем думаю я. На самом деле, нам не нужны слова. Но он все равно решает спросить.

— Что у вас с Максимом?

— Мы вместе. И мы любим друг друга, — говорю это спокойно, как что-то само собой разумеющееся.

— Но ты ведь не откажешься из-за него от своей мечты?

Я пожимаю плечами.

— А что такое мечта, пап? Я никогда не понимала значения этого слова. Я знаю, что такое цель и как ее достигать. А что такое мечта — я не знаю.

— Кристина, ты сделала свой выбор. Я давал тебе возможность передумать несколько раз. Отправлял Максима к тебе с письмом из Гарварда в нашу квартиру, когда ты там пряталась ото всех. Ты сделала выбор. Я разве не учил тебя, что нужно нести ответственность за принятые решения?

— Учил.

— Тогда почему ты сомневаешься?

— Потому что я люблю Максима.

Я так и не повернула к нему голову. В этом нет необходимости. Я и так чувствую на себе его пристальный взгляд.

— Кристина, тебе всего лишь 18 лет. Это не тот возраст, когда нужно отказываться от всего ради любви. В 28 — да. В 38 — тем более. Но не в 18. В твоем возрасте не может быть иного выбора, кроме учебы. Вы с Максимом еще слишком молоды. А что если через пару лет вы с ним разлюбите друг друга и расстанетесь? А ты из-за него отказалась от Гарварда. Ты думала об этом?

— Я не думаю, что мы с Максимом когда-нибудь разлюбим друг друга.

Отец хмыкнул.

— Ты еще слишком юна. Вы с ним знаете друг друга меньше года.

— Ты ошибаешься, папа. Мы с Максимом знаем друг друга уже очень и очень давно.

— Что ты имеешь ввиду? — его тон стал серьезным.

Я шумно сглотнула.

— Помнишь, как перед первым классом вы с мамой отправили меня в детский лагерь на Волгу, чтобы меня там научили писать и читать перед школой?

— Смутно помню, а что?

— А помнишь, как я приехала оттуда и рассказывала вам с мамой, что встретила там своего героя?

Папа на несколько секунд задумался.

— Какой-то мальчик, который не дал скинуть тебя в воду?

— Да.

— Ну помню. Ты ходила по всей квартире и говорила, что твой герой к тебе скоро приедет.

— Да. Этот мальчик — который меня спас, который не дал толкнуть меня в реку — Максим.

И только в этот момент я повернула голову на отца. Сейчас мне нужно увидеть его лицо. Папа застыл в изумлении.

— Ты в этом уверена? — Наконец выдавил он из себя.

— Да. Мы с ним узнали друг друга. И пока вас с Еленой не было, мы ездили в тот лагерь.

Папа больше ничего не говорит. Просто молча на меня смотрит. Я вижу в его глазах отеческую любовь и заботу. Я знаю, что он желает мне счастья. Но я так же знаю, что он не простит мне, если я откажусь от принятого решения. Он будет считать меня слабой и скорее всего не передаст мне управление компанией. Несмотря на то, что я единственная наследница его состояния, отец найдет способ сделать так, чтобы компания жила без моего управления в будущем. Выведет ее на биржу, посадит новый совет директоров, а я лишь буду получать дивиденды без какого-либо права голоса.

Я не могу этого допустить.

— Я поеду в Гарвард, папа. Несмотря на Максима.

Секунду отец смотрит мне в глаза, будто не веря. Затем встает со стула, кивает головой и уходит.

Наверное, я сейчас подписала себе смертный приговор. Но отец прав: нам с Максимом всего лишь 18 лет. В этом возрасте не может быть иного выбора.

POV Максим

Просыпаюсь утром, а Кристины нет. Странно, обычно она спит дольше меня. Часы показывают 10 утра, родители уже наверняка уехали на работу. Встаю, одеваюсь, захожу к Кристине в комнату — ее нет, кровать заправлена. На кухне, в спортзале и библиотеке тоже пусто. Выхожу во двор, иду к беседке в саду и вижу, что Кристина спит в гамаке. В ночнушке и джемпере сверху нее.

Очень странно… Неужели она проснулась ночью и пришла сюда? Или вовсе не смогла уснуть и спустилась в сад?

Смотрю на такое любимое лицо. Моя нежная, кроткая девочка. Кристина будто чувствует на себе мой взгляд, потому что резко открывает глаза. В растерянности поднимается на гамаке и вертит головой по сторонам.

— Я что, уснула тут?

— Наверное, — тихо говорю ей, мягко проводя ладонью по ее волосам.

Кристина поднимает на меня голову и пристально смотрит в глаза. А потом шумно выдыхает и прижимается ко мне, обвивая руками мою талию. Я обнимаю ее в ответ. Мы оба понимаем, почему она не смогла уснуть ночью и пришла сюда. Мы оба думаем об одном и том же.

— Я люблю тебя, Кристина. Знай это, что бы ни случилось.

— И я люблю тебя, Максим. Помни об этом всегда.

Мы еще стоим так какое-то время, а затем Кристина выбирается из гамака, и мы направляемся в дом.

Оставшиеся три недели до ее отъезда проходят, как три дня. Кристина перестала ездить