– Вы мне снились, – улыбнувшись, сообщила я. – С утра я в тоске и отчаянии. Стало ясно: если я вас не увижу, то брошусь под паровоз.

– Надеюсь, вы все же переоделись во все чистое, потому что если моя жена вас услышит, то паровоз может не понадобиться.

– Думаю, ваша жена отдыхает у тещи, не то вчера вы бы меня в гости не приглашали.

– Так то вчера… – вздохнул он и добавил: – Проходите, чего в дверях стоять.

Я прошла в квартиру, огляделась и выдала свою лучшую улыбку.

– Если у вас и была жена, то вы развелись, – вынесла я вердикт.

– Вот как? – поднял он брови. – А вы психолог.

– Одинокого мужчину, как и одинокую женщину, видно сразу, тут особых знаний психологии не требуется. Отсутствие заботы и женской ласки…

– Так вы меня приласкать пришли? – хмыкнул Алексей Дмитриевич и широко улыбнулся, пряча правую руку с обручальным кольцом в карман штанов.

– Это мы обсудим чуть позже, – кивнула я. – Кстати, когда вы не изображаете мента, которому, кроме мизерной пенсии, ничего в жизни не светит, за вашими плечами угадывается боевое прошлое.

– Это комплимент? – поинтересовался он.

– Не совсем.

– Моя жена умерла пять лет назад. Рак желудка.

– Извините, – вздохнула я.

– Пять лет большой срок. Успеваешь привыкнуть. Хотите позавтракать?

– Не откажусь, – кивнула я.

– Тогда прошу на кухню.

Квартира у него была однокомнатной. Казенно и чисто, как в казарме. Кухня выглядела веселее – шторы в клеточку, электрический самовар и пестренький фартучек на табурете. Видимо, хозяин снял его, когда услышал звонок.

– Присаживайтесь, – кивнул он на стул, снял с плиты кастрюльку, покопошился в ней, стоя ко мне спиной, и выставил на стол две тарелки с кашей.

– Гадость какая, – не удержалась я.

– Нечего привередничать, каша – самая полезная еда по утрам. А вы довольно нахальная девица, – заметил он с улыбкой, устраиваясь рядом.

– Я же журналистка. У скромной девушки в журналистике нет будущего.

Он уминал кашу, я ковыряла ложкой в тарелке, пока он не сказал:

– Это вкусно, попробуйте.

Я попробовала и с печалью констатировала, что наши вкусы не совпадают.

– Не нравится? – проявил он интерес.

– Я больше колбасу люблю.

– С этим напряг. Пенсию я получу только через две недели, а зарплату и того позже, так что приходится экономить.

– Ладно, приглашу вас в ресторан, накормлю и даже напою, если сделаете доброе дело.

– Еще одно?

– А что полезного вы успели сделать?

– Ресторан вы мне уже задолжали. За вчерашнее.

– А-а… Хорошо, мы сначала пообедаем, а потом поужинаем.

– Так что случилось?

– Случилось страшное. Некая Агнесса не желает со мной говорить, а очень хочется.

– Вам хочется?

– Конечно, мне.

– И что?

– Хочу навестить ее, но не имею адреса. Была бы вам признательна, если бы вы этот адрес для меня раздобыли.

– Постойте, это какая Агнесса? Подруга Светланы?

– Точно. Случайно не знаете, где ее найти?

– Думаете, ей что-то известно?

– Думаю.

– Следователь с ней не раз беседовал.

– Так то следователь…

– Уверен, у вас множество талантов, которые ментам и не снились, и все же…

– Ее телефон был записан на стене, – перебила я. – Я ей позвонила, сказала, что я подруга Светланы, а она тут же повесила трубку. Этому должна быть причина.

– Конечно. Например, такая: ее задолбали вопросами, и она от них устала.

– Адрес узнаете? – посуровела я.

Он поднялся и пошел в прихожую, где у него стоял телефон. Я слышала, как Ковалев разговаривал с неведомым мне Игорем, отметив, что свой интерес к Агнессе он объяснил довольно ловко, избегая упоминаний обо мне. Алексей Дмитриевич вернулся в кухню и положил передо мной листок бумаги.

– Ужин за вами.

– Огромное вам человеческое спасибо, – поднимаясь, сказала я.

– Куда вы?

– К Агнессе.

– Если подождете десять минут, я поеду с вами.

– Зачем? – искренне удивилась я.

– Вы уже забыли про вчерашних ребят? – в свою очередь удивился он.

– Кстати, о ребятах. Вам удалось что-нибудь узнать о нашем общем друге? Талызин его фамилия, кажется?

– Побойтесь бога, я участковый, а не помощник президента, чтобы все мои пожелания исполнялись за пять минут.

– Жаль, что вы не помощник президента, – погоревала я. – Но что-то полезное вы успели сделать?

– Разумеется. Мои друзья пытаются выяснить, что это за тип.

– Надеюсь, они поторопятся.

– Зря вы так. У них и без того работы по горло. Пейте чай, я пошел переодеваться.

Пить чай я не стала, а подошла к окну. Разглядывала двор, свою машину, мусорные баки и кота, который перебрался от подъезда к детским качелям.

– Я готов, – услышала я за своей спиной и повернулась.

Алексей Дмитриевич стоял в дверях в джинсах и свитере, в котором был вчера. Я вышла в прихожую, и вскоре мы покинули квартиру.

Агнесса жила в спальном районе, довольно далеко от дома Ковалева. Алексей Дмитриевич смотрел в окно машины, вопросами мне не досаждал, только иногда подсказывал, где свернуть. Мы притормозили возле девятиэтажки, и я сказала:

– Ждите здесь.

Возражать он не стал. Хоть он и в отпуске, однако начальству вряд ли понравится, что он занялся самодеятельностью.

Агнесса жила на седьмом этаже. Я позвонила в дверь и долго ждала, когда ее откроют, уверенная, что хозяйка дома. Наконец дверь чуть приоткрылась. В темной прихожей стояла женщина, которая в первый момент показалась мне старухой. Спутанные пряди седых волос, бледное лицо и взгляд… Взгляд ее мне особенно не понравился. Так могла смотреть сумасшедшая, а я надеялась встретиться со здравомыслящим человеком.

– Вы кто? – спросила она и облизнула губы.

– Я вам звонила.

– Ну и что?

«Зря я приехала», – с печалью решила я.

– Нам надо поговорить, – ответила я со вздохом.

– О чем? Вы ничего не понимаете…

– Я постараюсь, – заверила я. – Может, мы посидим в кафе, выпьем кофе и поговорим? – Голос мой звучал умоляюще.

Женщина посмотрела на меня как-то странно. Может, обратила внимание на наше сходство со Светкой?