пор друг к другу пылали взаимною любовию. Великою радостию и веселием наполнены были их сердца — того никакое перо не в силах описать.

Во все время присутствия королевича на сем острове думал он, что не более находится несколько дней, почему и спросил о сем оную, но королевна отвечала ему, что уже он несколько лет пребывает на сем месте. «В каком же теперь состоянии находится мое королевство, — вскричал Остромонос, — и кто оным управляет, и что я могу сделать, когда возвращусь в мое отечество?» — «Я не думала того, — говорила королевна, — чтобы ты свое отечество предпочесть мог любви моей». — «Государыня моя! — ответствовал королевич. — Я никакой любви вашей не предпочитаю мое отечество и я вам чувствительнейшею обязан благодарностию за вами оказанные мне ласки, но прошу меня уволить в мое королевство». — «Как! — вскричала с восхищением королевна. — Ты хочешь меня оставить?» — «Я сердечно о сем сожалею». Хотя сильно старалась королевна убедить его, чтобы отвратить от предпринятого намерения, однако все ее старания были тщетны. Напоследок, прощаясь с королевичем, подарила ему коня, «который, — сказала она, — вас довезет до самых пределов вашего королевства, но только приказываю вам не сходить с оного, пока уже совсем не окончите своего пути; если же не послушаете моего совета, то добровольно сами себя подвергнете бедствию и опасностям». Остромонос-королевич обещался исполнить ее приказание и следовать совету и, прощаясь с нею, забыл о своей епанче.

Как скоро сел на лошадь, то пробегал в скорости горы и долины, рощи и леса. В один вечер случилось ему ехать по узкой дороге, среди которой лежала коляска, опрокинутая на весьма старого человека, который, увидя Остромоноса-королевича, закричал громким голосом: «Милостивый государь! Сжальтесь над моею старостью, поднимите меня, и если вы откажетесь со мною оказать таковую свою милость, то я безвременно окончу жизнь свою». Остромонос сим был чувствительно тронут и, забыв совет королевны, слез с лошади и подошел поднять того старика. Но вдруг в великое пришел удивление, увидя, что тот старик сам встал с земли с бодростью. Лишь королевич хотел обратиться к своей лошади и сесть на оную, но уже ее не было; и старик ухватясь за королевича сказал: «Я объявляю тебе, королевич о себе, что меня зовут Время и я искал тебя по всему свету, но теперь ты сам попался». И не говоря более ни слова, лишил его жизни.

В сие время мимо того места летел приятный Зефир; увидя своего приятеля умершего, сожалел о нем, потом, взяв его на свои руки и проливая обильные слезы, отнес его в прекрасный сад, находящийся неподалеку от сего места и схоронил его во гробе, а сам, поднявшись на воздух, улетел.

Отдельные издания

43. Сказка о французском королевиче Шатере и о прекрасной королевне Лукерии Ишпанской, как похитил ее злой дух и как она опять обретена

Был во французском королевстве король по имени Калер, и у того короля был единый сын по имени Шатер, который, пришед в совершенный возраст, начал помышлять о браке, для чего, пришедши к своему отцу, просил его о выборе ему невесты. Король Калер, обрадуясь тому, что сын его взял такие умные мысли, назначил ему невесту — дочь Гишпанскаго короля, которая называлась Лукериею и которая была весьма прекрасна. Шатер-королевич, услыша то от отца своего, стал проситься у него ехать в Гишпанское государство, чтоб обручиться с прекрасною королевною Лукериею и условиться о браке. Король Калер его отпустил с радостию и с великою честию.

Шатер-королевич отправился в путь свой, мало помедля, с великою свитою и в скором времени прибыл в Гишпанию, явился к Гишпанскому королю и стал у него просить дочь его, прекрасную королевну Лукерию, себе в супруги. Король Гишпанский согласился тотчас на такой брак и для того, призвав к себе дочь свою, сказал ей, что он желает ее сочетать браком с французским королевичем Шатером. Прекрасная королевна Лукерия, увидя назначенного отцом своим ей жениха, нимало в том не противилась и ответствовала отцу своему, что она с великою охотою повинуется его воле, и потом обручились они перстнями своими, и после начали пировать. И Шатер-королевич прожил в Гишпании три месяца, а потом простившись с Гишпанским королем и с невестою, возратился в свое государство, обещаясь опять быть вскоре для совершения брачного союза.

Как скоро приехал он в государство отца своего, тотчас его обо всем уведомил, то есть, как он был в Гишпании и как обручился с прекрасною королевною Лукериею. Французской король, услыша такую весть, был обрадован выше меры и приказал приуготовлять дары для короля Гишпанскаго, также и для Шатера чинить ко вторичному пути пристойное приуготовление. И когда все то было изготовлено, Шатер, простясь с отцом своим, отправился паки в Гишпанию для сочетания браком. По некотором времени прибыл он в Гишпанское государство, и король Гишпанский выехал к нему навстречу со слезами, чему Шатер немало подивился, и спрашивал его о такой великой печали. «О вселюбезнейший мой зять нареченный! — молвил тогда Гишпанской король. — Как мне не плакать и не печалиться: после твоего от меня отъезда дочь моя вселюбезная пошла от скуки в зеленый сад погулять со своими служанками и, гуляючи там, вдруг восстала сильная буря и великий ветер, и прилетело в сад некое страшное чудовище и похитило любезную мою дочь, твою обрученную невесту». Шатер-королевич, услышав такую печаль от своего тестя, весьма запечалился, потом сказал королю, что он хочет ехать ее искать по всему белому свету, и, взяв твердо сии мысли, оставил свою свиту в Гишпании и поехал один с малым числом людей и то с теми, которых Гишпанской король отправил со множеством даров к французскому королю Калеру.

Они ехали путем четыре дня благополучно, а на пятый день увидели вдали великую пыль, и когда стали к той пыли подъезжать гораздо ближе, то увидели великое число разбойников, которые скакали к ним на своих лошадях во всю конскую пору и скоро потом на них наехали и напали так крепко, что большую половину их побили, а другую поранили. Шатер-королевич, видя такой опасный случай, повернул коня своего в сторону и поскакал что есть мочи и часто оглядывался назад, не догоняют ли его разбойники, однако никого за собою не видал, потому что разбойники, побив всех, стали расхищать попавшуюся им в