так сразу не вспомню… — я напряг память: каких-то явных ассоциаций имя не вызывало у меня, хотя кажется смутно знакомым. — А в чём дело? Кто он такой?

— В администрации работает, некислую должность занимает.

— Допустим. Причём тут он? И как попал в поле вашего зрения? — не соображу, к чему клонит.

— Интересовался твоим заводом ввиду многочисленных жалоб и проверок, — тут же пояснил.

— Интересовался? — мне показалось, нечто глубоко личное подразумевает Филипп Абрамович, говоря о чужом интересе. Вероятный мотив?

— Да. В рамках своей деятельности интересовался, только уж как-то навязчиво, что ли… хотя возможно это ничего не значит…

— Странно выглядит… — согласился с ним. И снова попытался вспомнить, мог ли я где-то пересекаться с этим человеком, но память упорно не давала подсказок.

— Не забивай себе голову раньше времени, — посоветовал он. — Твоя единственная забота на сегодняшний момент — безопасность семьи, вот о них и думай. Остальное беру на себя. Шалюкова этого проверю обязательно, узнаю, что ему нужно. Я разберусь во всём.

— Не сомневаюсь. Тогда созвонимся. До встречи.

— До встречи, Ян… Будь аккуратен, — по-отечески сказал Филипп Абрамович, напомнив мне о Тине.

Она тоже просила быть предельно внимательным, осторожным и никуда не гнать. Поэтому сбавляю тут же скорость и даю себе установку не забывать об этом.

— Разумеется, — и ему обещаю.

Я отключил громкую связь, закончив разговор. И постарался сконцентрироваться на дороге, хотя тревожные мысли всё равно не покидали… Разговор с Гартманом только добавил вопросов.

Упорно не понимаю, кому могу мешать и как все события объединить в клубок? Ведь всё взаимосвязано — это очевидно, да и в случайности не верю. Но если бы прослеживалась какая-то логика в происходящем, то не был бы так растерян.

«Не хватает мотива…».

Как же надоело жить в состоянии неизвестности, усталости и гнилого бессилия. В полной мере ощущаю себя загнанной на край крутого обрыва собакой, которую закидывают камнями и палками… Впереди воющая бездна, а позади прошлое, методично наносящее удар за ударом, подталкивая ближе к пропасти…

И каким будет следующий удар? — могу лишь догадываться…

Я успел к прибытию поезда. Даже осталось немного времени, чтобы привести себя в порядок: заскочил в городскую квартиру, принял душ и переоделся.

Редко дарю жене цветы, не любит она это, а если быть точнее — срезанные цветы не любит, мертвые — как называет их. Но сегодня хочется не с пустыми руками стоять на перроне. Надеюсь, эти ей понравятся, ведь я их не покупал…

Пробираясь сквозь людей к нужному вагону, уже издалека увидел, как семья выходит. Первыми меня заметили дети. Макс вместе с Марком побежали навстречу, а дочь тоже готова была сорваться, но Лара крепко держала малышку.

— Привет, — присел и обнял сыновей. В такие минуты все проблемы меркнут, когда дети и любимая женщина рядом.

— Ян, — к нам подошла Тина. — Ты успел…

— Как же я соскучился, — теперь её целую и сжимаю в своих руках. И тащусь от того, какой потрясающий аромат от неё исходит. — Как ты себя чувствуешь? — внимательно оглядел мою девочку сверху вниз.

— Всё хорошо. А это…

— Это тебе, — вручил букет.

— Ромашки… — она уставилась на охапку цветов, улыбаясь. — Где ты их нашёл? Пахнут мёдом, по-настоящему…

— Нашлась одна симпатичная полянка…

— Мия плачет, — Тина обернулась назад. — К тебе хочет.

— Пошли. А потом домой, удивим и обрадуем бабушек прибавлением в семействе.

2.44

Даже не сомневался, кто настойчиво надрывает мой телефон, от кого несколько «пропущенных» звонков… Ведь Тина уже должна была посетить врача.

— Маргарита Львовна… здравствуй… — отвечаю ей, сделав недовольное лицо.

— Здравствуй-здравствуй, дорогой. Давно не виделись, — уже по голосу слышу: сейчас Марго начнёт поучать, словно я несмышлёный ребёнок или плохой мальчик, посмевший обидеть девочку.

— Я тоже рад тебя слышать, — вздохнул, приготовившись к утомительному разговору.

— И что же ты не пришёл на приём вместе с женой? Боишься меня? — иронично произнесла она.

— Угу… Поджилки трясутся, и холодный пот течёт по спине, — пытаюсь отшучиваться.

«А почему не пошёл? Тина отказалась от моего сопровождения. Видимо, чтобы не стал давить и настаивать на прерывании беременности мгновенно, наслушавшись Марго».

— Ян, твои шутки неуместны. Тебе не кажется? Лично мне, не смешно. Вы оба до конца не понимаете серьёзность проблемы.

— Всё мы понимаем. Но как я заставлю её сделать аборт?

— Да никак, конечно… Выбор всегда остаётся за женщиной. Впрочем, как и вся ответственность за жизнь и здоровье… — не могла она не озвучить это.

— И что думаешь? Какие наши шансы? — это интересует больше всего.

— Хм… что думаешь… Как у вас всё просто… — возмутилась Марго. — Взяла анализы, провела первичный осмотр… Будет полная картина на руках — тогда поговорим.

— Своё мнение скажи, — настоял я. Хоть что-то, да должен знать сейчас.

— Хорошо. Хочешь ужасающую правду — пусть будет правда. Мне не нужны дополнительные обследования, чтобы сделать один-единственный вывод — Тина не сможешь выносить. И не изменю своего мнения, ведь сама боролась за её жизнь. Сообщаю с полной уверенностью: будет повторение истории, но чем закончится…

— Ясно… — не удивился сказанным словам. Примерно это и ожидал услышать.

— Зря я не удалила Тине матку… А в таких экстренных случаях, по всем медицинским показаниям — делают именно это, — продолжила Марго свои мысли, от которых мне тошно. — Пожалела её молодой возраст… И никак не рассчитывала, что после стерилизации, она придёт с заявлением «я беременна и хочу рожать!».

— Ты поможешь? — в принципе, я мог бы не задавать подобный вопрос, хотя не каждый врач согласился бы вести безнадёжную пациентку.

— Ян, третий раз твоя жена с отдыха приезжает в положении…

— Она забеременела чуть раньше, — поправил. А вообще, да, так и есть: после отдыха сразу в кабинет врача.

— Да какая разница? — повышает голос Марго, пытаясь достучаться. — Суть от этого не меняется: для Тины это опасно. Но у вас получилось… Впрочем, чему я удивляюсь, ведь речь о тебе…

— Давай без намёков, — попытался остановить её от колких фраз, но это бесполезно.

— Да какие намёки, прямо говорю: как истинный секс-труженик ты нашёл способ обрюхатить свою жену. И теперь она слёзно просит сохранить беременность…

— Так ты поможешь? — ещё раз уточнил, пропуская мимо ушей слова о половой активности.

Было бы странно, что в свои неполные сорок лет, я стал бы импотентом без видимых причин, или конченным идиотом, раз добровольно отказался от плотских утех. А глядя на мою чувственную страстную девочку невозможно устоять перед её магнетизмом и сексуальностью.

— Можно подумать, у меня есть выбор? Конечно, помогу. Опять буду трястись над