же всё да Подсокольничка,

И он же ехал прямо на него да на своем коне.

Э и они друг с другом же скоро всё съезжалисе,

165 А они вострыма копьями всё и билисе,

А они ихны-ти востры копьица потупилисе,

И потупилисе у их да всё помялисе.

И они скакали скоро на матушку на сыру́ землю,

И они хватались-то друг с другом да рукопашной бой,

170 А они билисе-боролисе трои суточки,

А они в полуколен в землю да всё стопталисе,

А как же старой-от седатой Илья Мурамец,

А он умел-то правой ножочкой подкорючивать,

Подкорючил еще премла́дого Подсокольничка,

175 Тут же падал Подсокольничок на матушку сыру́ землю.

А как садилсе Илья Мурамец на белы́ груди,

И он хотел-то у его пороть да груди белые,

И вынимать-то же хотел у его ретиво́ серьцо́,

А и сам говорил же он ему да таковы слова:

180 «А уж ты ой еси, премладенькой Подсокольничок,

Ты скажи-ко мне да ты какого отца, матушки,

Ише хто у тя да есь да ро́дной батюшко?

А ише хто у тя же есь да ро́дна матушка?»

И ответ держал премла́дой Подсокольничок:

185 «Я бы был бы у тя да на белы́х грудя́х,

Не спросил бы я не роду всё, не племени,

Я порол бы у тя да белы́ груди,

Вынимал бы я у тя да ретиво́ серьцо́».

Говорил-то Илья да на второй же раз,

190 Говорил же Илья да на трете́й же раз,

Ише он ему да всё не сказывал.

Он увидел у его да на право́й груди

Золотой-от крест-от был всё с надписью,

Шшо написано было имя-те отечесьво

(Его имя Ильи Мурамца было подписано),

195 А на правой руки да золотой персте́нь,

А с дорогима-ти со ставочками драгоценныма.

И тут увидел Илья свое имя всё, отечесьво,

Подымал его со матушки да со сырой земли,

Он своима-ти да ручкам белыма,

200 А человал же он его в уста саха́рные,

Называл его да чадом миленьким:

«А чадо милое мое да ты любимое,

А ты из города идешь же всё из Ко́нцыря,

От королевы едешь всё от Маринки дочь Кандальевны,

205 Ты приедешь, мое чадо же любимое,

Во бело́й же мой шатер да во поло́тьненой,

Э ко своему же ты да к ро́дну батюшку,

А й ко Ильи же ты да всё ко Мурамцу,

Ты ко Мурамцу да всё ко Ивановичу,

210 И побеседуешь да с ро́дным батюшком,

Во бело́м же шатри да во поло́тьненом,

А мы попьем с тобой же водочек сладких заморьских же».

И тут они же пили, ели во белы́х шатрах да во поло́тьненых,

Трое суточки сидели они всё беседывали,

215 На четверты же суточки же он поехал же,

Во свой же город он же всё во Ко́нцырь-от,

И тут наказывал же и им же старой-от седатой-от

Королевы да целобитьицо,

Так его-то же да родной матушки,

220 А и как Маринки-то дочери Кандальевны,

И наказывал же он да чаду милому,

Уж как милому да всё любимому,

Как премладенькому да Подсокольничку:

«А ты не езди дале во чисто́ поле,

225 И во широкое всё да во роздольицо,

Ише к тем же к заставам богатырьским же,

На какого же ты бога́тыря да всё наве́рнишьсе,

И положишь ты во чистом да свою буйну голову».

94

ПОЕЗДКА ИЛЬИ МУРОМЦА ВО ЧИСТО ПОЛЕ

Ише жил-то был Илья, да Илья Мурамец,

Ише ездил Илья да по чисту́ полю,

По широкому ездил да по роздольицу.

Он наехал-то к трем же всё дорожечкам,

5 И к трем наехал да ко расстанюшкам.

У росстанюшок стояло три железных-то столбика,

На етих столбиках было всё подписано:

«Прямо ехать да быть-то богату быть,

Вправо ехать да всё жонату быть,

10 Влево ехать да всё убиту быть».

Призадумалсе старой-от седатой-от,

Ише тот ли богатырь, Илья Муромец сын Иванович:

«Мне-ка, братцы, да во чистом-то полюшке была смерть не писана,

Мне святыма ангелами было всё предсказано».

15 Он же думал, сидел да на добро́м кони,

На добро́м кони сидел да на богатырьском же:

«Я поеду разве старой-от седатой-от,

Где женату да мне-ка съездить всё узнать надо,

Я поеду попроведаю да во ту дорожочку».

20 Тут поехал старой-от седатой-от,

Ехал он же не малое же время-то,

Приезжает — королесьво стоит очунь-от прекрасное,

Приезжал-то ко терему он королеському,

Выходила на крыльцо да королева-то прекрасная,

25 Она кланялась же старому-седатому низёхонько:

«Уж здрастуй-ко, здрастуй-ко, доброй молодець,

Ты могучой, славной руськой богатырь же,

Ты по имени Илья да сын Иванович,

Приходи же ты ко мне в мои покои королевьские».

30 А проводила Илью премла́дая да королевисьня

В свои-то она в полаты в королевьские,

[О]на садила Илью да на диваны-ти заморски-ти да на ковры его,

На дорогие-то ковры заморские,

И ко столичку садила она да всё ко окольнему,

35 За салфеточку садила за шелко́вую,

За шелко́вую салфеточку заморьскую,

И угощала Илью она кушаньеми всё саха́рныма,

И дорогима-ти напиточками всё заморскима.

Наливала ему чарочку да золоченую,

40 Золоченую чарочку да королевьскую,

И дорогого напиточку заморьского;

Подносила ему да низко кланялась:

«Уж ты могучой ты славной русьской же бога́тырь же,

А Илья ты да свет Иванович,

45 От меня же ты чарочку да кушай королевьскую».

Ише брал Илья чарочку да в ручку правую,

Он не пил же чарочки да под стол же лил,

А не видела всё премла́дая да королевисьня,

Она думала, что же он выпил ей,

50 Наливала она чарочку да во второй же раз,

Подносила же чарочку опять