прислонила голову к моему плечу, и у меня возникло ощущение, что Эйслинн тоже. Она поглаживала мою грудь, ее пальцы играли с крестиком, висящим на золотой цепочке на моей шее.

— Это принадлежало моей бабушке, — тихо сказал я.

Эйслинн замолчала. Ее глаза встретились с моими. — Вы были близки?

— Очень. Она заставляла меня чувствовать себя любимым внуком, когда я был с ней. Но ей удавалось заставить каждого из моих братьев чувствовать себя так же, когда они были у нее. В ней было столько любви, что все мы чувствовали себя особенными, даже когда она всех нас принимала у себя. Я восхищаюсь ее терпением и преданностью. Когда к ней приходили все пятеро мальчиков, это было дико и хаотично, но она никогда не теряла терпения.

— Она звучит замечательно, — тихо сказала Эйслинн. — Хотела бы я с ней познакомиться.

— Ты бы ей понравилась. Твое терпение с Финном напоминает мне о ней.

— Значит, она дала тебе крест перед смертью? — Как обычно, Эйслинн было неприятно слышать, как я хвалю ее, особенно за то, как хорошо она ладит с Финном.

— Она дала мне крест на смертном одре. Она была очень набожной. Каждому из моих братьев досталась еще одна часть ее религиозных сокровищ. Она умерла два года назад.

— Наверное, это ужасно — потерять кого-то из своей семьи. У меня всегда были только Имоджен и мама, а позже Финн, как семья, так что мне еще не приходилось видеть, как умирает любимый человек. — Она тяжело сглотнула.

Я погладил ее по голове. Она беспокоилась об Имоджен, и я мог предложить ей небольшое утешение. Ситуация выглядела не очень хорошо. — Ты мечтала о большой семье?

— Да, особенно на Рождество или дни рождения. У некоторых моих школьных друзей были огромные семьи, и их рассказы о больших свадьбах и беспорядочных воссоединениях семей всегда вызывали у меня зависть. — Она рассмеялась, но я мог сказать, что эта тема беспокоила ее в прошлом.

— Моя семья большая и беспорядочная, так что ты получишь свою порцию, и мы сможем создать свою маленькую семью. Через несколько лет у нас будет еще несколько детей.

Эйслинн приподнялась и поцеловала меня в губы.

Я приподнял бровь. — За что это?

— За то, что ты сказал больше детей, как будто Финн тоже наш ребенок.

— Если он живет с нами, значит, так оно и есть, верно?

Эйслинн кивнула и быстро опустила голову, но я успел заметить, как стекленеют ее глаза. Несколько минут мы сидели в тишине, и я возился с обручальным кольцом Эйслинн, которое носил в бумажнике с тех пор, как забрал его у нее после ее предательства. Только сегодня утром я достал его и носил в кармане весь день.

Я не решался снова надеть его на нее, потому что не был уверен, что еще не пришло время. Но я хотел, чтобы она носила его, чтобы показать, что она принадлежит мне. Я достал из кармана ее обручальное кольцо и положил его перед ней. По какой-то причине мое сердце заколотилось. Ее глаза расширились от удивления. Она искала мое лицо, затем протянула руку без единого слова с моей стороны. Я надел кольцо, поцеловал ее пальцы, и мое сердцебиение снова замедлилось.

— Надеюсь, на этот раз навсегда.

ГЛАВА 33

Мы с Финном встретили мать Эйслинн в аэропорту через неделю после приезда Финна в Нью-Йорк. Женщина оставалась упрямой. Она взяла мои деньги, чтобы оплатить перелет, но настаивала, что это всего лишь кредит, который она хочет вернуть с процентами. Учитывая, что она уже задолжала клану деньги, она знала, насколько высоки наши процентные ставки. Может быть, она изменит свое мнение, когда познакомится со мной.

Финн возбужденно подпрыгивал на пятках, пока мы ждали его бабушку в зале аэропорта. Когда она вошла в раздвижные двери, я сразу же узнал ее. Не только потому, что Эйслинн показала мне фотографию, но и потому, что она была невероятно похожа на Эйслинн и Имоджен, не считая ее крашеных каштановых волос. Она была всего на семь лет старше меня, поскольку так рано родила своих дочерей. Это было немного странно и, конечно, заставило бы отца бросить случайный комментарий, если бы когда-нибудь произошла встреча семей Киллин и Девани, что было маловероятно. Аоифе посмотрела на меня очень холодным взглядом, когда подошла. С темными волосами, в черной кожаной куртке и выцветших черных джинсах она выглядела как черная овца Киллинов, что заставило меня ухмыльнуться. Глаза Аоифе сузились, но затем она перевела взгляд на Финна, который вырвался из моих объятий и бежал к ней.

Она уронила дорожную сумку, села на корточки и обняла его. Они немного поговорили, а я остался на месте. Вероятно, она расспрашивала Финна обо мне. Я сомневался, что у него есть что сказать плохого. Наконец, они направились в мою сторону.

— Лоркан, — холодно сказала она. Если бы она не была членом семьи, мне бы не понравилось ее неуважительное отношение. Но я привык к грубому обаянию — или грубости, как некоторые могли бы это назвать — женщин Киллин, поэтому меня это только позабавило.

— Аоифе. Или мне следует называть тебя мамой? — Я не смог удержаться от подкола.

— Аоифе. Она прочистила горло. — Где Эйслинн?

— В больнице с другом.

Аоифе кивнула, бросив короткий взгляд на Финна.

— Когда я ее увижу?

— У нас с Финном есть планы встретиться с несколькими игроками Нью-Йорк Джайантс, так что я подброшу тебя в больницу, чтобы ты сразу увидела ее.

— Прости, бабушка, — сказал Финн с виноватой улыбкой.

Аоифе рассмеялась. — Не волнуйся. Я рада, что тебе весело. Но будь осторожен. Нью-Йорк — большой город. — Она бросила на меня подозрительный взгляд.

— Он уже бывал в Нью-Йорке. Мы с ним справимся с большим городом, верно, приятель? — Я протянул руку ладонью вверх.

— Точно! — Финн поприветствовал меня. Я видел, что Аоифе пыталась скрыть свое удивление, но ей это не удалось.

Мы направились к моей машине, и Аоифе пристегнула Финна, как будто я не мог этого сделать. Кто, по ее мнению, раньше пристегивал его в автокресле? Но я не стал ей мешать. Она многое потеряла за последние несколько месяцев.

Она закрыла дверь, но сама в машину не села. Вместо этого она встала лицом ко мне. Я понимающе улыбнулся. Она собиралась сказать то, что не могла сказать, когда рядом был Финн. — Я не доверяю тебе и