Но, к чему сожаления? Что случилось, то случилось. Они все пришли к тому, что имеют. Та боль и тот гнев, что однажды изменил его жизнь… он не может больше позволить себе тонуть в водах той апатии, что однажды захлестнула его.

Выйти из тени все равно, что пройти сквозь упругую, но податливую стену. Мир вокруг всегда оглушает. Оживают звуки и краски, приходят в движения те, кто окружает его в реальности, обретают форму и плотность объекты вокруг. Он вынырнул в самом сердце сражения. Именно тут, перед тем как уйти в тень, он ощущал Соль. Все происходящее сейчас напоминало собой безумие. Яростная схватка в небе, не менее ожесточенная на земле. Повсюду кровь, боль и смерть… Именно чужая смерть, захлестнула его, он ощутил ее каждой клеточкой своего тела, словно пропуская через себя. Невольно бросил взгляд на землю и увидел, как мучается в предсмертной агонии совсем еще юный аланит. Киран опустился на колени рядом с мужчиной и осторожно положил ладонь на его лоб. Он забрал его боль, и последний вздох стал избавлением, принося с собой вечный покой.

Ему никогда не нравилось, кем он стал теперь, но пройти мимо чужой агонии не мог. Он забирал эту боль, пропуская ее через себя, и дарил забвение. Тяжело прикрыв глаза, он вновь поднялся на ноги и попытался осмотреться вокруг.

Соль тут не было. Он почувствовал это сразу. И одна только мысль о том, что за то время, пока он пытался найти ее с ней могло что-то случиться, заставляло его сердце гулко стучать от волнения. Киран прикрыл глаза, сосредотачиваясь на собственных ощущениях, ловя ту самую призрачную нить, что так давно связывала их, как единое целое. И стоило ему вновь почувствовать ее, как он тут же уцепился за это ощущение, понимая, что уже ни за что не отступит.

Он почувствовал, как у него со спины кто-то сделал замах и уже был готов ударить его, но вместо того, чтобы уклониться, он резко обернулся, встречаясь взглядом с одним из аланитов, что вот-вот собирался вонзить в него меч.

Мужчина неожиданно замер, так и не завершив удар. Перед его мысленным взором встала картина, как он старый, что для аланита вообще роскошь, лежит в постели, прощаясь с детьми и женой. Он понимал, что то, что он видит всего лишь видение. Мимолетное и, возможно, навеянное чужой магией, но несомненно реальное. Он видел свой последний вздох. Ощущал, как сжимаются в последний раз легкие, а перед взглядом все растворяется и исчезает. Чтобы в следующий миг оказаться стоявшим лицом к лицу с высоким человеческим мужчиной с кроваво-красными волосами и бездонными черными глазами.

— Еще рано, — холодно сказал Киран, — не меняй то, что предначертано и не заставляй меня делать это.

Аланит лишь нервно сглотнул, так и не найдя в себе силы ответить, а мужчина тут же исчез, растворяясь прямо в воздухе.

* * *

Рейн находился в выделенных ему покоях резиденции Дома Дриэлл, когда в его дверь с силой постучали и тут же вошли. Вошедшие не были его людьми, но он знал того, что шел впереди группы стражников. Нимар казался ни на шутку встревоженным, он бросил обеспокоенный взгляд на Рейнхарда Эль Ариен, чье спокойствие всегда заставляло мужчину чувствовать некоторую нервозность. От своего господина он всегда знал, чего ожидать, но вот Ариен оставался для него совершенно нечитаемым в плане реакций аланитом.

— Господин, — стараясь говорить встревожено, произнес Нимар, прекрасно осознавая, что его жизнь зависит от того, насколько хорошо он справится сейчас. — Резиденция Дриэлл подверглась нападению, — невольно взглянув на Главу Дома Ариен, сказал мужчина.

Рейн смотрел с вежливым интересом, но понять, что он на самом деле сейчас думает, мужчина так и не смог.

— Диверсионной группе удалось проникнуть сюда и…Император стал жертвой нападения, — выпалил Нимар, понимая, как глупо выглядит он со стороны.

— Неужели, — мягко сказал Ариен и, казалось, что известие его ничуть не удивило. — Как себя чувствует Император? — поинтересовался он, но в вопросе его совершенно не чувствовалось интереса к ответу.

— Он мертв, — коротко сказал Нимар, и затаил дыхание, словно пытаясь понять реакцию Главы Тайной Службы, но тут же продолжил, — нападавшие уничтожены, но мы все равно не успели…

— Где твой господин, Нимар? — холодно спросил Рейн.

— Он просил вас присоединиться к нему во дворе, самое главное сейчас — это восстановить границы нашей Империи и у господина есть решение для всех нас.

— Что ж, — кивнул Рейн, подходя ближе к капитану личной охраны Дома Дриэлл, — я с удовольствием выслушаю его.

* * *

Пока мой враг нес меня на руках по длинному тускло освещенному коридору, перед моим мысленным взором возникали картины давно минувшего прошлого. Я помнила похожий коридор, по которому меня нес на руках палач. Помнила, как, несмотря на все пережитое, я отчаянно цеплялась за мир вокруг. Тогда я еще не знала, что моих друзей больше нет. Я не знала, что осталась совершенно одна. Я все еще надеялась, что в моих силах что-то изменить.

И, казалось бы, с тех пор прошло ни одно столетие, и, вроде бы, я должна была бы повзрослеть, если такое вообще возможно, ну, или хотя бы поумнеть с тех пор. Но, судя по тому, что я все еще думаю, что в силах что-то изменить, то за прошедшие годы не произошло ни первого, ни второго, к сожалению.

Этот аланит прямым текстом сказал мне, что собирается принести меня в жертву, но совершенно непостижимым образом, я чувствую себя так, словно точно знаю, что со мной все будет хорошо. Будто, я и впрямь была в безопасности, как тогда, когда у меня была моя семья, был Киран. Словно, сквозь расстояние, сотканное из времени и пространства, ко мне протянулась невидимая нить, что дарила странную уверенность и спокойствие.

— Интересно, ты глупа или самоуверенна? — неожиданно заговорил Дриэлл.

Отвлекшись на его слова, я посмотрела на этого мужчину. Вопреки всем доводам разума, мне было искренне жаль его. Я всегда считала, что нет хуже кары, чем потерять себя и раствориться в омуте безумия или идеи, которые искорежат то, что делает тебя… человеком.

— Или тебе настолько опостылела собственная жизнь? Скажи, разве может надоесть вечная жизнь?

— Ты понятия не имеешь, — сказала я, имея ввиду вовсе не то, насколько мне надоела моя жизнь. Я любила ее, как бы плохо, горько, тяжело и одиноко мне не было, но я любила каждый прожитый день. Но этот аланит, не имел ни малейшего понятия о том, что я думаю. Вот, что я хотела сказать. Но объяснять ему это я не собиралась.

Тем временем мы вышли на широкий внутренний двор. Сюда не падали капли дождя, словно над ним стоял какой-то особенный отражающий экран. Потому, видеть то, как наверху буйствует стихия, было довольно странно. Здесь же было достаточно светло, из-за принесенных слугами магических светильников, и тепло. В самом центре двора было расположено шесть каменных столов, рядом с которыми находились невысокие каменные тумбы. По центру каждой такой тумбы стояли ни чем не примечательные, на первый взгляд, урны из серого камня. Но, я знала, что это было.