с Иринчиновым покупать верблюдов за 200 верст, там на него напали местные псы, покусали его, и пес, недолго думая, махнул назад к лагерю, преодолев 50 верст безводного перехода.

«Впрочем, как оказывается, не одни псы предаются здесь столь дальнему бегству по диким пустыням, — иронизирует Пржевальский. — То же самое случается и с лицами прекрасного пола. Так, недавно владетель западно-цайдамского Тайджинерского хошуна ездил в Пекин и оставил часть своей свиты в Ала-шане. Прельстившись тамошними красавицами, многие оставшиеся монголы женились и повезли потом новых жен в свой Цайдам. Здесь одна из алашанок, соскучившись по родине, тихомолком оседлала лошадь своего супруга и без всякого вожака махнула обратно. Беглянка была поймана лишь за 300 верст от места своего побега».

Поступок этот удивил Пржевальского, раз он отметил эту историю в своем дневнике. И он действительно заслуживал удивления, с учетом того, что путешественники знали не понаслышке о том, как свирепы и жестоки могут быть разбойники в этих диких безлюдных горах. Местные жители их настолько боялись, что едва слышалась новость о их появлении, как в Цайдаме все прятались кто куда. Эти постоянные грабежи довели несчастных цайдамцев до того, что они, по свидетельству путешественника, собирались подавать через сининского амбаня императору просьбу о дозволении переселиться на далекий Алтай.

Глава шестая. Долина ветров

Путь к урочищу Гас. — Сальные горы. — Дорога на Лобнор нашлась! — В Тибет Долиной ветров. — Новые русские названия на карте. — Возвращение в лагерь. — Новым путем к знакомому Лобнору. — Радостная встреча. — Забавная хвалебная песнь о богатом и добром правителе. — Счастливая весна на Лобноре.

Исследованием истоков Хуанхэ и северо-восточной части Тибета закончился первый этап путешествия. Дальнейший путь намечался к западу, в таинственное урочище Гас, о котором Пржевальский часто слышал в прежние свои странствования. Прошлой весной добавились новые сведения от дунган деревни Бамбы, сообщивших, что до последнего мусульманского восстания их торговцы нередко ездили из Синина на Лобнор и далее. Часть предстоящего пути, а именно по Южному Цайдаму от хырмы Дзун-засак до реки Найджин-Гол, Пржевальский прошел в 1880 году при возвращении из Тибета. Теперь решено было достигнуть легендарного Гаса, устроить там новый опорный пункт, в течение зимы заняться исследованием окрестностей, а к весне прийти на Лобнор.

Несколько дней прошли в ожидании Иринчинова и сборах в новую дорогу — этот лагерь экспедиция покидала окончательно и весь груз нужно было увозить с собой. На полгода запаслись также продовольствием, за исключением мяса, которое, как и раньше, рассчитывали добыть охотой. Купили вместо палатки юрты — по опыту прошлых путешествий Пржевальский знал, что в юрте зимой гораздо теплее, чем в палатке, хоть ежедневно собирать и разбирать ее утомительно.

Добравшись до урочища Улан-Гаджир, они провели там пять суток. Местные монголы, проведав о скором прибытии к ним русских, вначале откочевали в разные стороны и попрятались со своими стадами. Однако, видя, что ничего дурного не происходит, вскоре возвратились. Это позволило путешественникам сделать покупки и нанять, хоть и не без труда, проводника к урочищу Гас.

Урочище Гас, о котором путешественники часто слышали в свои прежние путешествия на Лобноре и в Цайдаме, лежало в северо-западной части Цайдама. Гас представлял собой типичную для Цайдама солончаковую равнину или, вернее, впадину с абсолютной высотой около 9000 футов. В северной части и почти в середине этих солончаков лежало мелкое соленое озеро Гас, имеющее до 45 верст в окружности и своей формой напоминавшее зерно фасоли.

Вода озера оказалась очень соленой, из-за чего не замерзала и зимой. Большие отложения соли скрывались на дне самого озера и были разбросаны по его берегам. Дорога до Гаса прошла практически незаметно. Перекочевав из восточной окраины урочища Гас на ключ Ихын-Дэрисун-Намык, где в изобилии встречались подножный корм, хорошая вода и хармык для топлива, Пржевальский послал урядника Иринчинова, переводчика Абдула и проводника-монгола разыскать кого-либо из людей. Сам же с двумя казаками поехал в ближайшие горы. На этом хребте, названном Пржевальским впоследствии Цайдамским, высилась в том же южном направлении вечноснеговая группа гор, известная монголам под именем Ихын-Гасын-Хоргу, то есть «вершина Гаса сальная». Такое имя дано было потому, что речка, сбегавщая с этих снеговых гор, несет свою воду в урочище Гас; ледники же, по мнению монголов, издали блестят, как застывшее сало. Другая снеговая вершина того же хребта с названием Ихын-Гансын-Хоргу («вершина Гансы сальная»), лежала восточнее и питала водой урочище Гансы.

Пройдя по южному берегу озера Гас, экспедиция обследовала окрестности озера и остановилась в урочище Чон-Яр, лежащее на истоке речки Ногын-Гола. Место для стоянки было выбрано удачное — много воды, корма для скота и в окрестностях много антилоп хара-сульт, мясо которых можно было заготовить в дорогу. Здесь было решено устроить новый опорный лагерь, или склад, как называл его сам Пржевальский, на время зимней экспедиции в Тибет. Отсюда также следовало еще и разведать дорогу к Лобнору. До него, судя по проложенному на карте новому маршруту, оставалось сравнительно недалеко, по крайней мере до тех местностей Алтынтага, которые были исследованы предыдущей экспедицией в 1877 году. Но это на карте. На деле необходимо было ощупью разыскать удобный для вьючных верблюдов переход через Алтынтаг — словом, тот заброшенный калмыцкий путь в Тибет, о котором Пржевальский слышал еще во время лобнорского путешествия. Верный сподвижник Николая Михайловича урядник Иринчинов и казак Хлебников назначены были на такое важное для всей экспедиции дело. В сопровождении улан-гаджирского проводника-монгола разведчики отправились на верблюдах и взяли с собой продовольствия на две недели; ночевать должны были под открытым небом.

Одновременно урядник Телешов и еще один казак посланы были в другой разъезд — к западу, в направлении предстоящего пути в Тибет. Им велено было проехать на два-три перехода вперед и настрелять для еды антилоп — теперь путешественники должны были экономить своих баранов на предстоящую зимнюю экскурсию. Этот разъезд вернулся через трое суток. Посланные осмотрели местность верст на семьдесят от базового лагеря, убили семь антилоп оронго, часть мяса которых и четыре отличные для коллекции шкуры привезли с собой. Только с одним из казаков, а именно Телешовым, чуть было не приключилась беда: на него неожиданно бросился смертельно раненный самец оронго и пробил своими острыми рогами шубу на высоте ляжки левой ноги, так что даже эта нога застряла между рогов. Ударь зверь немного повыше в живот — и Телешов был бы ранен смертельно.

На двенадцатые сутки после отправления вернулись люди из дальнего разъезда и принесли радостную весть, что путь к Лобнору найден. Это был большой успех, но успех, купленный большим трудом. На протяжении около 50 верст по гребню Алтынтага казаки лазили во все ущелья, нередко спускались по ним на другую