законы своего Бога и страны. Старый немощный король бежал, но раб, исполнявший вместо него обязанности правителя, передал вождям, что в их городах есть люди, которые являются причиной Божьего гнева. Итак, вождь созвал своих подданных и приказал провести расследование, и тогда было обнаружено, что три девушки нарушили обычаи своей страны, поскольку они были беременны до того, как прошли через так называемую покраску, то есть до того, как их покрасили в красный цвет и отгородили на некоторое время от всех в знак того, что они достигли возраста половой зрелости. Люди пришли в ярость и попытались наказать или даже убить трех девушек; англичанин, который описал этот случай, счел нужным добавить, что в то самое утро, когда виновные предстали перед судьей, шел дождь [223]. Среди бавили Лоанго, которые разделены на тотемические кланы, ни одному мужчине не разрешается жениться на женщине из клана его матери; и считается, что Бог наказывает преступление этого закона о браке, удерживая дожди [224]. Сходные представления о пагубном влиянии половых преступлений, по-видимому, разделяют нанди из британской Восточной Африки; ибо нам рассказывают, что, когда от воина понесла юница, преступница «наказывается тем, что ее подвергают остракизму, и никому из подруг не разрешается разговаривать с ней или смотреть на нее, пока ребенок не родится и не будет похоронен. К ней также относятся с презрением до конца ее жизни, и ей запрещено заглядывать в зернохранилище, ибо она может испортить зерно» [225]. Подобным же образом у басуто, «пока зерно выставлено на всеобщее обозрение, все оскверненные люди тщательно оберегаются от него. Если помощь такого человека необходима для того, чтобы отнести домой урожай, он остается на некотором расстоянии, пока мешки наполняются, и подходит только для того, чтобы взвалить их на тягловых волов. Он уходит, едва только груз помещается в жилище, и ни под каким предлогом не может помочь высыпать зерно в корзину для хранения» [226]. Природа осквернения, которое, таким образом, лишает человека права обращаться с зерном, не описана, но мы можем предположить, что прелюбодеяние подпадает под эту общую категорию. Ибо у басуто после рождения ребенка новый огонь должен быть зажжен в жилище трением дерева, и это должен делать целомудренный молодой человек; считается, что безвременная смерть ожидает того, кто осмелится исполнять эту святую обязанность, до того потеряв невинность [227].

Данных примеров довольно, чтобы доказать, что у многих диких народов считается, что нарушение законов о браке навлекает на общество общественные бедствия самого серьезного характера, что, в частности, считается, что они уничтожают плоды земли из-за чрезмерного дождя или сильной засухи. Следы подобных верований, возможно, можно обнаружить у цивилизованных рас древности. Так, у древних евреев мы читаем, как Иов, страстно протестуя против своей невиновности перед Богом, заявляет, что он не прелюбодей: «потому что это – преступление, это – беззаконие, подлежащее суду; это – огонь, поядающий до истребления, который искоренил бы все добро мое» [228]. В этом отрывке еврейское слово, переведенное как «добро», буквально означает «плоды земли»[229]; и если мы приведем слово в его обычном смысле здесь, то Иов утверждает, что прелюбодеяние губительно для плодов земли, и это именно то, во что до сих пор верят многие дикари. Такое перетолкование его слов убедительно подтверждается двумя повествованиями из Книги бытия, где мы читаем, как Сара, жена Авраама, была взята в дом фараона и как после этого Бог наказал фараона и его семью «тяжкими ударами», в частности обесплодив утробы его жены и наложниц. Только после того как фараон обнаружил и исповедал свой грех, а Авраам помолился Богу простить его, женщины фараоновы снова стали плодовитыми [230]. Эти истории, по-видимому, подразумевают, что прелюбодеяние, даже когда оно совершается по незнанию, является причиной чумы и особенно бесплодия среди женщин. Опять же, в книге Левит после длинного свода половых преступлений мы читаем: «Не оскверняйте себя ничем этим, ибо всем этим осквернили себя народы, которых Я прогоняю от вас: и осквернилась земля, и я воззрел на беззаконие ее, и свергнула с себя земля живущих на ней» [231]. Этот отрывок подразумевает, что сама земля каким-то образом физически пострадала от половых преступлений таким образом, что она больше не могла поддерживать людей. Очевидно, древние греки придерживались схожего взгляда на разрушительное действие инцеста, ибо, согласно Софоклу, земля Фив страдала от мора и бесплодия как женщин, так и скота во время правления Эдипа, который невольно убил своего отца и женился на своей матери; страна лишилась многих своих жителей, и дельфийский оракул объявил, что единственный способ восстановить процветание – изгнать грешника [232]. Без сомнения, поэт и его слушатели приписывали эти общественные бедствия отчасти вине отцеубийства, которая лежала на Эдипе; но, вероятно, они также возлагали большую часть зла на кровосмешение, которое он совершил со своей матерью. В царствование императора Клавдия одного патриция обвинили в кровосмешении со своей сестрой. Он покончил с собой, его сестра была изгнана, и император приказал провести некоторые древние церемонии еще из законов Сервия Туллия, и чтобы понтифики совершили искупление в священной роще Дианы [233]. Поскольку Диана полагалась богиней плодородия в целом и плодовитости женщин в частности [234], искупление за кровосмешение, предлагаемое в ее святилище, возможно, является свидетельством того, что римляне, как и другие народы, приписывали половой распущенности способность уничтожать плоды как земли, так и материнской утробы. Согласно древней ирландской легенде, в третьем веке нашей эры Мюнстер был поражен неурожаем и другими несчастьями. Когда дворяне занялись этим вопросом, они узнали, что бедствия были результатом кровосмешения, которое король совершил со своей сестрой. Дабы положить конец злу, они потребовали от короля двух его сыновей, плодов этого нечестивого союза. Их следовало сжечь, а пепел бросить в бурный поток [235].

Таким образом, оказывается, что, по мнению многих народов, половые преступления, будь то в браке или нет, не рассматриваются просто как нравственные проступки, которые касаются только отдельных лиц; но считается, что они вовлекают весь народ в опасность и бедствие либо непосредственно из-за особого рода магического влияния, либо косвенно, вызывая гнев богов, для которых эти действия оскорбительны. Более того, часто предполагается, что они наносят удар по самоей жизни народа, уничтожая плоды земли. Где бы ни преобладали эти суеверия, очевидно, что общественное мнение и общественное правосудие будут относиться к половым преступлениям с гораздо большей суровостью, чем к ним относятся народы, которые, как