Залп впереди стрелков, крик «ура» и барабан такой произвели страх, что неприятель рассеялся, оставя на месте все, что имел с собою, и даже немало оружия. При сем случае было у нас только два раненых солдата, и баталион беспрепятственно овладел вершиною хребта; дорогу сию охранял брат Аварского хана довольно с большим числом людей, но он бежал первый.

Всем прочим войскам приказал я туда следовать: не менее суток подымали мы на гору артиллерию нашу и обозы, но неприятель тотчас бежал со всех пунктов и не было противящегося.

Из некоторых близких селений явились старшины с покорностию, между прочим из одного, где в ту ночь главный кади [мусульманский судья] акушинский с 4000 человек имел ночлег свой. Они пришли в помощь изменнику Аварскому хану.

В селении Параул не застали мы ни души; жители бежали из оного, но войска нашли богатое продовольствие и некоторую добычу; отсюда на донесение генерал-майора Пестеля, что вскорости не может выступить к городу Башлы, по неимению провианта и готовых огнестрельных запасов, повторил я, чтобы непременно исполнено было прежнее мое предписание, и что, по обстоятельствам, весьма правдоподобно, что он никакого не встретит сопротивления.

Надобно было разрушить сие давнее гнездо разбойников и нам злодейски изменивших; наконец уведомился, что он вышел с отрядом в Башлы и что в городе нашел весьма малое число жителей, которые при появлении войск разбежались, и он без помешательства мог зажечь город.

14-го числа ноября приблизились мы к селению Большой Джангутай, где дожидался нас неприятель, занявший лежащие впереди довольно крутые возвышения, на коих были сделаны окопы и засеки. При самом начале сражения, когда нельзя еще было хорошо осмотреть местоположение, сделался такой густой туман, что в близком расстоянии различать предметов было невозможно, и сие необходимо, умедлив наши успехи, могло немало затруднить, ибо в шести верстах находившийся с 4 тыс. человек кадий акушинский мог прийти совершенно в тыл нам.

И хотя взял я против того предосторожности, но, разделяя силы, уменьшал число сражавшихся. Возвышения были взяты на штыках, но неприятель с такою побежал поспешностью, что его могла догнать одна та часть войск, которая с левого фланга обойдя, занимала уже часть селения. Выбежав из селения, встречен он был нечаянно казаками, которые нанесли ему вред.

Спасением своим совершенно обязан он туману, ибо местоположение, как усмотрено после, представляло удобность отрезать отступление и всех истребить. Потерю однако же имел он довольно чувствительную; Аварский хан в сем случае не находился, брат же его равномерно и здесь бежал из первых; с нашей стороны ранено 3 офицера и рядовых убитых и раненых до 50-ти человек.

Селение Большой Джангутай имело до 600 дворов, и в нем был дом брата Аварского хана довольно обширный. Все приказано истребить, кроме одной небольшой части селения, которую оставили в пользу пришедшим просить пощады жителей, которые, всего лишившись, должны были проводить зиму без пристанища. От них узнали мы многие подробности и что Гассан-хан имел немало войска, ибо в помощь к нему приходили живущие по реке Койсу народы.

Войска возвратились в Параул, где в хороших квартирах дано им два дня отдохновения.

Акушинцы отправились домой. Аварский хан ожидал ответа на присланное ко мне письмо, в котором, признаваясь виновным в глупом сведении счетов, просил прощения. Я отвечал ему, что нет подлым изменникам прощения, что он лишился чина своего и жалованья.

Он тотчас уехал в Аварское ханство, а я, в прокламации описавши подлую его измену, именем императора лишил его чина генерал-майорского и получаемого им 5 тыс. рублей серебром жалованья.

В Парауле истреблен дом сего изменника, строение огромное и нарядное. Селение осталось сохранено, ибо в земле сей хотел иметь я людей благодарных.

Из Параула пошел я на Карабудаг-Кент, принадлежащее шамхалу большое селение и против него бунтовавшее. Все трепетало от страха, жители вышли войскам навстречу.

Собранным старшинам и жителям истолкованы обязанности повиновения шамхалу, прощено прежнее преступление, по просьбе его, но в пример справедливой строгости повешен при всех один из злейших изменников, семейство его выгнано из селения, дом разорен до основания.

Во владениях шамхала водворилось совершенное спокойствие и тишина. В Карабудаг-Кенте в первый раз увиделся я с шамхалом, который только что возвратился из Дербента.

Привыкши слышать о пышности многих из моих предместников, видев некоторое великолепие, когда с войсками отца своего находился он при генерал-аншефе графе Зубове в походе против персиян, он удивлялся неприхотливой жизни моей и простой одежде солдата. Короче познакомившись со мною, он признался, что имел сомнение, чтобы я был настоящий начальник, но что пришла ему мысль, что под именем своим прислал я другого генерала. Всякие нелепости находят место в головах здешних жителей!

В городе Тарки пробыл я три дня. Шамхал доволен был приведением в покорность земли его, уверился, что готов помогать я ему во всяком возможном случае. Он желал, чтобы для охранения его часть войск расположена была в городе, ибо опасался он акушинцев и брата Аварского хана.

Имея другие намерения, я не мог уделить войск, и потому советовал ему стараться подвластных своих в таком расположении удерживать, чтобы они готовы были на его защиту, склонял его до некоторого времени не раздражать акушинцев и возобновить связи, которые прежде имел он между ими, не щадя некоторых для того издержек.

Шамхал скупостию своею потерял людей, ему доброжелательствовавших, ибо по обычаям земли, чем знатнее владелец, тем большее число должен иметь приверженцев, которые не иначе приобретаются, как подарками и деньгами. Акушинцы же издавна сими единственно средствами всеми прежними шамхалами удерживаемы были на своей стороне.

Поручил шамхалу, по связям близкого родства его с уцмием, внушать сему последнему, чтобы не изменил обязанностям верноподданного государю и старался обратить к повиновению возмутившиеся его владения, и буде может, чтобы наказал дерзнувших поднять против нас оружие, в особенности лежащие на плоскости Терекешинские селения.

30-го ноября возвратился я на линию и переправился через Терек к Старогладковской станице, откуда войска отпущены на назначенные им квартиры. В сем году были они на работе при крепости Грозной и в походе сряду 7 месяцев.

Государю императору донес я, что, лично видев положение Андреевских, Костековских и Аксаевских владений, нахожу необходимым устроение крепости при селе Андрее, которое, производя богатый торг, удовлетворяет всем необходимым потребностям горцев, и что сих последних со временем, не употребляя оружия, но одними нуждами их можно будет содержать в зависимости; что крепость сия на спокойствие левого фланга Кавказской линии будет иметь немалое влияние, и довел также до сведения, что старшего андреевского владельца, или князя, по неспособности его и невоздержному поведению, переменил я другим, испытанной к нам приверженности.