ДОМА СВИРИДОВА ЖДАЛА ТОНЯ

Дома Свиридова встретила Тоня, вставшая с дивана навстречу ему.

– Ну и пахнет от тебя! А сам трезвый, как стеклышко! Молочка выпьешь? Тебя тут стерва Анжелина искала, так я сказала, что раньше завтрашнего дня ты ее не примешь …

– За что ты ее так …

– Я же не знала, что ее все заглаза так называют. Ты не хочешь перед сном погулять? Глядишь, из тебя и повыветрится?

– Пошли. Гриша спит?

– Все рисовал, а теперь спит.

О ЧЕМ КОМАНДИР ВАМ РАССКАЗЫВАЛ?

– О чем командир вам рассказывал?

– О жизни. О своей и об нашей.

– О нас-то с тобой что говорили?

– Командир все знает, на то он и командир! Говорят, он сегодня мальчикам какую-то песенку спел?

– Ой, что ты! Они теперь только ее и поют. Я забежала, а Саша меня сразу учить стал – чего-то там «на далекой Амазонке не бывал я никогда …» И книжки – здоровенные такие – разглядывают …

– О чем говорили-то?

– О жизни. Чего дрожишь-то?

– Да мы с девчонками пока вас ждали вздремнули малость. Со сна знобит …

– Давай обниму. А может пойдем в дом?

– Пойдем, только пусть выветрится из тебя немного. А то там, в комнате, задохнуться можно будет.

– Я в полном порядке, обижаешь!

– Я ж только про запах сказала. А так совсем незаметно, что ты хорошенький …

ЗИНАИДА ВАСИЛЬЕВА и ДМИТРИЙ ПЕТРОЧЕНКОВ

– Я вхожу – а там прямо читальня на полу! Лежит Лена Карцева, пятками машет, рядом на пузе лежит Даша и мальчишки кругом! А перед ними большущая книга с картинками, и они изучают все про черепах! И начинают мне про их черепашью жизнь рассказывать! Да так интересно! А Веркин Петя читает из книжки на английском языке и переводит – это для тех, которые не понимают. Мальчики-то, вроде, уже понимать стали, ты себе можешь представить?

– Волнуешься, что он уже умнее нас с тобой?

– Не знаю. Но тревожно как-то…

– Все будет путем. Вот поженимся, усыновлю его … Не замерзла?

– Пойдем …

– И самое главное – читает он на английском языке, а терминология приведена по латыни. И что бы ты думал?

– И как же он это преодолел?

– А просто. Говорит – вот тут несколько слов написано на другом языке, сейчас разберемся. Это, говорит, звучать должно примерно так – тропикалис, значит – тропический. А вот это – кан-ди-да, кандида … Похоже на имя, наверное – Кандида тропическая. Я его спрашиваю:

– Петя, а может быть Кандида тропический? И ты знаешь, что он ответил?

– Ну, ну?

– Он ответил – я, конечно, не лингвист, но путем будет Кандида тропическая.

– Он строй языка чувствует, что ли? Когда же он мог научиться?

– А ты бы поглядел – у них толстенный том географии лежит. Латинская Америка. И знаешь все почему? Свиридов им песню спел про Бразилию и Амазонку, так им почитать захотелось.

– Ну, я им отыскал в библиотеке и про Латинскую Америку, и про животный мир. Правда, про животный мир книжка оказалась не на русском языке, так они с ней управились запросто – не зря командир говорил, что мальчики особенные.

– А еще что он говорил?

– А еще он говорил, что надо тебя целовать и ласкать очень бережно …

– Ну, на морозе-то!

– … и аккуратно, и что Бориска очень к этому чувствительный. Припадки были связаны как-то с его особыми способностями, как я понял. Поэтому пошли-ка в тепло, и там я тебя буду …

– Ну, Димочка! Ну, губы же распухнут! Чай не девочка, а ты не …

– Ну, Зинаида … Ну, никакой в тебе романтики не осталось.

– Пойдем, пойдем! Будет тебе и романтика … О нас-то ничего не говорили?

НИКОЛАЙ ПЕТРОВ и НИНА САМОХИНА

– Как ты? Полегче?

– Вроде немного полегче. Посиди со мной. Девчонки все ушли гулять. Да и вряд ли кто ночевать придет.

Николай опустился около кровати Нины.

– Может, грелку?

– Нет, не надо. Я рукой грею и мне легче.

– Давай, я погрею.

Нина откинула одеяло, отняла руку и Николай положил свою большую ладонь ей под грудь, на желудок.

– Так хорошо? – он старался не давить рукой.

– Хорошо, – ответила Нина и погладила его по щеке.

– Как вы там посидели? Напились, небось, вдупель, а?

– Как видишь, не стою и падаю.

– О чем говорили?

– Об нас с тобой говорили.

– И что говорили?

– Говорили, что пора о семье подумать. О собственном доме.

Нина притянула Николая и поцеловала. Потом он ее. Потом он положил голову ей на грудь, а она обвила его шею рукой. Его ладонь легонько двигалась, и хотя Нине хотелось сказать, что желудок – это выше, она молчала. А Николай почувствовал рукой сквозь ткань рубашки жесткость волос и потянул руку вверх. Но тут его подстерегало другое препятствие – поднимаясь, рука уперлась в теплые упругие груди Нины.

Она положила свою руку на его большую руку, и эта маленькая рука ничуть не препятствовала той большой руке в ее путешествиях по ее телу. Наоборот, эта маленькая рука прижимала большую, показывая, где, как и что надо …

– Коленька … Если бы ты не был так пьян …

– Предположим, я не пьян. Что тогда?

– А тогда … Тогда бы я … Я бы сказала – ложись рядом со мной, я к тебе прислонюсь и мне станет полегче. Только без глупостей!

– Почему ты это называешь глупостями? И почему у тебя на глазах слезы? Больно очень? Я что-то сделал не так?

– Милый ты мой! Все ты так делаешь, это я у тебя такая … Желудок у меня не так уж и болит … Ложись ко мне. Только … ну, ты понял.

– А девочки придут? Неудобно …

– Чего там. И не придут они до утра – все уж разбрелись по комнатам.

АЛЕКСАНДР ХИТРОВ и ГАЛИНА ВОЗНЮКОВА

– Галочка …

– Сашенька …

Галина Вознюкова была роста выше среднего, но в руках Александра казалась подростком. Он легонько управлялся с ее крепко сбитым телом, и она с удовольствием подставляла себя его поцелуям.

– Сашенька …

– Тебе не тяжело меня держать? Я не задавил тебя?

– Да сними ты эту амуницию!

– И эту тоже, – Хитров аккуратно расстегнул застежку бюстгальтера, и Вознюкова не возражала, только сделала плечами движение, помогая ему.

Они оба безудержно ласкали и целовали друг друга.