Необходимо было немедленно арестовать Волоха, однако Петлюра с 26 по 30 ноября так и не отдал соответствующего приказа, надеясь только на «самозатухание» конфликта.

Но 1 декабря 1919 года Волох, называвший себя Главнокомандующим украинскими советскими частями, поднимает очередной мятеж. С утра на главной площади Любара он приветствует парад своих частей, что маршируют уже под красными знаменами. Заговорщиков набирается около 3 тысяч при 7 орудиях, что составило почти третью часть всей «армии» Петлюры. Парламентер от Волоха, прибыв к Петлюре, потребовал у Главного атамана передать командование всей «армией» УНР атаману Волоху.

Только после этого, вечером 1 декабря, Петлюра приказал юнкерам разоружить мятежников и арестовать Волоха, а главкому — срочно, с надежными войсками, прибыть в Любар для подавления мятежа. Но юнкера не исполнили приказ Петлюры, их командир договорился с Волохом о нейтралитете, а «надежное войско» с фронта запаздывало. Войско же мятежных атаманов отошло за речку Случ и выстроилось в боевой порядок.

На следующий день Петлюра послал против Волоха 50 человек из своей личной охраны, но личная охрана перешла на сторону мятежника. Планы у Волоха изменились... Он уже мечтал захватить Петлюру и передать его «красным», чтобы, по примеру всех предателей, купить себе прощение у «красных» за «голову» Петлюры. Но до Петлюры он так и не смог «добраться».

Когда стрельба слышалась уже у окон его штаба, Петлюра сел в автомобиль и укатил в местечко Новая Чорто-рыя. Тогда Данченко и Волох удовлетворились тем, что захватили на местной почте часть государственной республиканской казны (30 тысяч серебряных рублей царской чеканки) и, провозгласив свою часть Революционной Волынской бригадой, покинули Любар, уведя свое воинство на соединение с «красными».

Оставленный войсками городок Любар стал легкой добычей небольшого отряда белогвардейцев, который захватил местечко и в нем до двух тысяч солдат, больных тифом и раненых. На следующий день Любар был отбит отрядом Тютюнника.

Во время бунта Петлюра был вынужден перенести государственный центр и ставку командования в соседнее с Любаром местечко с мистическим названием Новая Чорторыя, где стояли еще «надежные» части сечевых стрельцов.

3 декабря стало ясно, что наступила развязка... Командир сечевых стрельцов Коновалец заявил, что не видит перспектив в продолжении борьбы партизанским способом и объявил о роспуске своих формирований. Все уговоры Петлюры ничего не дали.

Предательство лучших частей настолько поразило Петлюру, что он стал с трудом передвигаться, стал «забываться и находился в страшном нервном состоянии». Адъютанту он жаловался, что Украина оказалась в «национальной апатии», что все его покинули и что он хочет умереть вместе с остатками войска в последнем бою. Петлюра бредил.

4 декабря в Новой Чорторыи произошло последнее совещание Петлюры с командирами и членами правительства республики, на котором все присутствующие констатировали полный крах регулярной армии. Тиф косил ряды еще не разбежавшейся армии, уже слегли командующий Тютюнник, комдив Удовиченко, бывший начштаба Мельник, генерал Мишковский, генерал Базильский, полковник Иван Омельянович-Павленко, множество офицеров и простых солдат.

На этом совещании Петлюра вновь поставил вопрос о своем отъезде в Польшу и о передачи всех функций управления совету министров. Теперь Петлюре, видя его состояние, никто особенно не возражал, все молча согласились с его решением.

Часть командиров высказалось за продолжение борьбы при ликвидации фронта, за переход к партизанским действиям и за проведение рейда по тылам «белых», по примеру Махно. Командующий Тютюнник (прибыл на заседание уже тяжело больным) — главный энтузиаст борьбы, премьер Мазепа, командующий Запорожской группой Михаил Омельянович-Павленко, командующий Волынской группой Загородский предлагали бороться. Было принято решение готовить «армию» к выступлению в такой рейд маршрутом «на Киев». В рейд «приглашались» только добровольцы из всех частей; бойцы, которые не хотели больше рисковать жизнью, распускались по домам.

Решение о роспуске армии и переходе к партизанскому движению было принято преждевременно, так как деникинцы уже отводили свои войска с петлюровского фронта к Днепру: 10—12 декабря «белые» сдали Полтаву и Харьков, а 15 декабря Красная Армия вошла в Киев. Огромные территории Волыни и Подолья оказались покинуты белогвардейцами. Продержись петлюровцы еще дней 6—7, а на оборону у них пока были силы (в армии еще сохранялось около шести тысяч бойцов), и они снова могли стать хозяевами обширных территорией, сохранить республику. Но история распорядилась по-другому.

Вечером 5 декабря Петлюра, не попрощавшись и даже не произведя последние необходимые назначения, не передав дел, выехал из Ставки в Варшаву. На 6 декабря был назначен важнейший военный совет, где должен был быть утвержден план партизанской борьбы, и Петлюра обещал на нем быть. Но он обманул ожидания командиров. Это было бегство, а не отъезд... Он не мог смотреть в глаза боевым товарищам, понимая, что ничего хорошего он уже не может им сказать. Петлюра не верил в партизанство. Для него роспуск армии означал полный разгром.

Зная, что Василий Тютюнник тяжело заболел и просил освободить его с поста командующего, Петлюра даже не назначил нового командующего. Тютюнник, лучший командующий армией УНР, умер через тринадцать дней от разрыва сердца, пережив кризис тифозного марева.

Очевидно, что Петлюра готовился к своему отъезду заранее. Еще 1 декабря, в момент авантюры мятежных атаманов, Петлюра послал своего адъютанта с письмом к Пилсудскому в Варшаву. Сообщения с Чарторыей не было, и Петлюра не знал, что за три дня до его выезда Ливицкий подписал в Варшаве предварительный союз с Польшей. Однако, возможно, Петлюра и был в курсе результатов переговоров в Варшаве. Они закончились еще 2 декабря подписанием «Декларации». Возможно, новые перспективы союза требовали от Петлюры личной встречи с «вождем» поляков Пилсудским.

В последние минуты перед отъездом тайно отъезжающего Петлюру все же нашел премьер Мазепа на перроне станции. Премьер попросил сделать последнее распоряжение — подписать приказ о назначении нового командующего армией для партизанских действий. Выбор пал на генерала Михаила Омельяновича-Павленко, заместителем его стал партизан «с большим опытом» — Юрко Тютюнник.

Справка: Омельянович-Павленко Михаил Емельянович (1878—1952) — генерал-полковник армии УНР. Служил в императорской гвардии, воевал на фронтах Русско-японской и Первой мировой войн, полковник. С весны 1917 г. примкнул к украинскому национальному движению. Служил в войсках Центральной Рады и гетмана, Кошевой атаман Запорожского казачества. С декабря 1918 по июнь 1919 г. — командующий Галицкой армией ЗУНР. Во второй половине 1919 г. возглавлял Запорожскую группу армии Петлюры. С декабря 1919 по декабрь 1920 г. — командующий армией Петлюры. С 1920 г. — в эмиграции.

Тютюнник Юрко (Юрий) Иосифович (1891—1929) — генерал-хорунжий армии УНР. Из крестьян. Окончил университет и военную школу, участвовал в Первой мировой войне, поручик. С весны 1917 г. примкнул к украинскому национальному движению. В 1918 г. — организатор «Вольного казачества». Один из руководителей Звенигородско-Таращанского восстания. В 1919 г. как начальник штаба войск атамана Григорьева организует выступление Григорьева против УНР, а потом и против Советской власти. Организатор партизанской дивизии, которая в июле 1919 г. присоединяется к армии Петлюры. С мая 1920г. — генерал-хорунжий армии УНР, комдив. В 1921 г. — командующий Партизанско-повстанческим штабом. В 1923 г. перешел на сторону Советской власти и вернулся в УССР, преподавал в советской «офицерской» школе. Писал сценарии, исторические эссе, играл в кино. В 1929 г. расстрелян как «враг народа».