Определенно, это было всяко лучше, чем если бы план Хитара сработал, и он меня убил, пока мы обе были бы без сознания, но ведь и сейчас я ничем не могла помочь Максу! И себе. За него переживала больше всего — потому что в отличие от меня его явно били боевым усиленным заклинанием. Не самым простым: об этом говорила и кровь, и темные круги под глазами. И все же мой брат разговаривал с этим уродом так, что гордость брала. Ни на секунду не показывая страха.

А эта… эта вообще собиралась сбежать и просто его бросить!

Хорошо хоть не успела.

На помощь бы она позвала, ага. Удрала бы так, что пятки сверкали, а Хитар сразу же избавился бы от свидетеля. То есть от Макса.

И можно было до бесконечности колотить в эту дверь сознания: она не открывалась. Окно не поддавалось. Я была заперта в совершенно теперь бесполезном теле, истинная обладательница которого обливалась холодным потом и дрожала, как осиновый лист. Если бы у меня был голос, я бы его сорвала, когда пыталась до нее докричаться в ответ на ее мысленные визги.

Глухо. Как в пустоте орешь, где никто и никогда тебя не услышит.

А потом Макс сказанул то, что выдернуло Хитара из его шаткого превосходства. Я услышала звук пощечины и забилась в сознании еще сильнее. Как раз в тот момент меня и накрыло: тьмой густой, как непроглядная ночь под небом без звезд, без луны, словно меня запечатали в пещере, где холод ощущался как своя вторая суть.

«Ты же знаешь, что нужно сделать Лена. Просто впусти меня-я-я-я… Откройся мне…»

Сомневаюсь, что тьма могла разговаривать, хотя после всего, что со мной было… Я чувствовала, как ее щупальца проникают в меня, и я становлюсь сильнее. Шаткий мир окружающей меня комнаты задрожал, дверь заходила ходуном.

«Отпусти меня — и Ленор никогда больше не станет преградой… она больше никогда тебя не побеспокоит».

Нет. Нет. Нет.

А потом Хитар призвал Дракуленка.

Он явно что-то с ним сделал, потому что даже через липкий трескучий страх Ленор я почувствовала исходящую от призрачного зверя опасность. Холод. Ярость. Зло.

— Убей! — прозвучал приказ, которого тот просто не мог ослушаться.

Ленор распахнула глаза и завизжала, ее глазами я увидела, как побелевший Макс, едва державшийся на связанных ногах, пытается заслонить меня собой. Хитар, изменившийся в лице от столь внезапного «пробуждения», заорал:

— Девчонку! Сначала девчонку!

И Дракуленок прыгнул прямиком на меня. На дернувшегося вперед, ставшего преградой на его пути, Макса.

В эту секунду я полностью открылась тьме. Она ворвалась в меня потоками такой мощи, что мир перестал ощущаться, как нечто значительное. Я стала сильнее ураганов, штормов, сильнее всего, что мне когда-либо доводилось видеть, чувствовать или бояться.

Удар сердца — и вот уже сознание Ленор тает.

Второй — и я взмахом руки открываю портал. Дракуленка «сжирает» пространство, выплевывая где-то вдалеке от нас, а я шагаю к Хитару. Он пытается ударить в меня боевым заклинанием, точнее, лупит одним за другим, но они все рассыпаются о щиты, которые я ставлю с той же легкостью, с какой могла бы отмахиваться от назойливых мух. То, что Валентайн вкладывал в мою голову как знания, сейчас просто моя суть. Шепот, звук, мысли и схемы — все рождается просто на кончиках пальцев. В конце концов на этих же пальцах складывается мощь убийственной силы, которая срывается с ладоней и потоками влетает в Хитара. Он успевает поставить щит, но тот рассыпается, как битое стекло, разлетаясь в стороны.

Опекуна протаскивает по полу, как какую-то марионетку, впечатывает в стену. Если бы не щит, он был бы давно мертв, а сейчас еще силится подняться, смотрит на меня с ужасом. Я приближаюсь к нему, собирая на ладонях новую мощь. Темный шар впитывает холод загранья и тьму, готовую поглотить любого, уничтожить на месте, обратить в тлен.

— Ленор! Лен! Лен, остановись!

Голос Макса бьет по сознанию.

— Пожалуйста, остановись!

Выдергивает из ревущей, клубящейся внутри силы, текущей по венам. Я замираю с занесенной рукой. Прямо над сгорбившимся на полу Хитаром, понимая, что готова была убивать.

Убивать.

Осознание этого обрушивается дополнительной трезвостью, и я резко выдыхаю окутывающую меня тьму. Она тает с шипением, набравший силу убийственный снаряд на моих руках теряет силу, голову пронзает болью.

Я же разворачиваюсь и бросаюсь к Максу, который лежит на полу — понимая, что его сбило рикошетами наших заклинаний, а я даже не думала о нем. Вообще ни о чем не думала, в этой тьме я забыла не только его. Я забыла себя. Ленор не было, но я перестала быть собой.

Все эти мысли проносятся у меня в голове, пока я развязываю его руки, ощупываю затылок брата.

— Прости, — бормочу, — пожалуйста, прости. Ты как? Где болит?

Он морщится, но все-таки помогает мне освободить ему руки, стряхивая веревки с опухших растертых запястий.

— Жить буду. Для начала давай…

— А-А-А-А-А-А-А-А-А! — вопль Хитара напоминает не то рев обезумевшего драха, не то вой. В нас летит очередное боевое заклинание, я едва успеваю поставить щит, который разлетается в точности так же, как разлетелся его. В отличие от темных, от той силы, что питала тьма, этот щит простенький, нас не учили держать удары и полноценно сражаться, скорее, давали для общего развития в быту — например, закрыться от взорвавшейся мензурки с зельем. Поэтому волна магии сбивает нас с ног и швыряет к лестнице. К счастью, не отключает: я вскакиваю, не теряя ни секунды, дергаю брата за руку, помогая подняться, и тащу за собой.

На ходу мысленно пытаюсь «наладить» нашу связь с Валентайном, но она то ли сбоит из-за всех прилетевших в меня заклинаний, то ли что-то еще. Меня не слышат. Так же, как не слышала Ленор, когда я билась, запертая в чертогах нашего общего на двоих разума.

Хитар бьет очередным заклинанием. На сей раз это тот самый огненный шар, от которого меня спасла сеть Грихмира, но больше ее нет. Единственное, что я успеваю — это оттолкнуть Макса. Прилетает в плечо. От боли на миг теряется даже реальность, а прихожу в себя я уже когда брат пытается меня защитить, собирая щит из каких-то простеньких школьных схем.

— Нет, нет, уходи, — шепчу, хотя голос не слушается.

Вижу, что Хитар снова собирает такой же шар, а надо мной, над моей головой, уже с треском расползается пламя — от того, который в меня попал. Пламя течет по стене, опаляя жаром, Макс рывком дергает меня в сторону, и мы валимся на ступени. Потом Хитар поднимает руку, и я понимаю, что это конец. Мы — идеальные живые мишени, больше не способные куда-то бежать.

Огонь в руках опекуна набирает силу в разы дольше, чем в моих руках тьма, но недостаточно долго для того, чтобы подняться, справиться с защищающим дверь заклинанием и выбежать за нее. Да что там… я по ощущениям ходячий ожог, от боли мутится перед глазами и тошнит так, что, кажется, я сейчас заблюю Хитара насмерть.