Вот такой вот "жизненный урок", который я на практике применять, однако, не собираюсь. Так что если у вас есть сапожок с конфетками…

Г. А. и не один… А у Вас?

М.Ф. Разумеется. И очень много. Я же человек, а не некое совершенное существо. Что ж, по крайней мере, я знаю, что они есть. Ломаю понемногу. Работа, мягко говоря, каторжная…

О капусте

Капуста бывает белокочанная, краснокочанная, брюссельская, цветная и ах! — брокколи. Все это я готов пожирать в неумеренных дозах и даже мог бы вызвать на соревнование по скоростному хруму бригаду матерых зайцев.

Однако должен особо отметить суп из кислой капусты, который является орудием пытки, одним из самых совершенных. Моя мама варила его примерно раз в неделю, и в такие дни я с утра начинал симулировать болезнь, которая могла бы стать поводом отказаться от обеда. Когда отмазаться от участия в этом садо-мазохистском мероприятии не удавалось, я стискивал зубы и скрипел ими до полной победы. В результате за всю свою жизнь я съел не более десяти ложек супа из кислой капусты, но память об этом терзает меня до сих пор.

Отдельная тема — дети, которых якобы находят в капусте. Тут мне повезло: мне никогда не рассказывали таких баек. Что хорошо: если бы рассказывали, я бы, возможно, перестал есть капусту из брезгливого страха стать каннибалом, случайно проглотив ма-аленького ребеночка, которого забыли вовремя извлечь из капусты.

Баек не рассказывали, очевидно, потому, что я не спрашивал. В детстве я был ужасающе практичен и не интересовался вещами, которые не были мне зачем-то нужны. Если бы мне зачем-то срочно понадобился ребенок, я бы обязательно спросил, откуда они берутся. Но поскольку такой надобности не возникло, я и не спрашивал.

О королях

Вот будете смеяться, а в детстве (раннем-раннем) я очень хотел быть королем. Быстро выяснив, что король — должность наследственная, я тихо плакал по ночам в подушку, попутно размышляя: как бы сделать так, чтобы "родиться обратно", а потом опять "выродиться наружу", но уже в королевской семье.

Резоны у меня имелись следующие. Во-первых, мне очень нравилась одежда, в которой королей рисовали на картинках, шпаги, кинжалы с драгоценными рукоятями — сумасшествие! Наряды в то время вообще меня околдовывали. Была скандальная история: я бросился на шею монгольскому послу, который шествовал с женой по нашей улице (мы тогда жили рядом с монгольским посольством). Посольская чета была в национальных костюмах, а они у монголов яркие. Помню, я говорил им: "Дяденька, тетенька, вы такие красивые, заберите меня с собой". Монголы почему-то обрадовались (наверное, сочли мое нападение "добрым знаком"), взяли меня за руки и повели по улице. Эти несколько секунд были незабываемы! Потом вмешались мои родители, которые наконец-то пришли в себя. Меня им тут же отдали, конечно — из соображений высокой политики, я полагаю. Так я не стал монголом.

Во-вторых, я был уверен, что король может приказать окружающим что угодно. И я знал, какой приказ я отдам: чтобы меня ОСТАВИЛИ В ПОКОЕ. Увы, не вышло. В покое меня так и не оставили — до сих пор.

В-третьих, я думал, что во дворце королевском должно быть очень чисто. А в детстве я был жутким чистюлей. Если падал и, к примеру, разбивал коленку, относился к этому довольно спокойно. Но если падал и пачкался в грязи, поднимал такой вой, что страшно вспомнить. Дело не только в том, что меня это эстетически раздражало. У меня еще была такая странная фобия (очень хорошо ее помню): я был уверен, что от грязи можно «заразиться» окружающим миром. Я полагал, что вместе с грязью мир "проникнет в меня".

В конечном счете так оно и случилось.

Я «болею» миром уже много лет; все попытки «вылечиться» пока ощутимых результатов не приносили.

А если бы сделали меня сейчас королем, я бы тут же издал высочайший указ, который грезился мне в детстве: "Оставьте меня в покое". А дня через два начал бы сам доставать всех — в частности, насильственным взломом чужих "сургучных печатей". Я вообще очень люблю, когда меня никто не трогает, а я трогаю всех, за те места, за которые мне хочется. И это очень даже королевские замашки, вот что я вам скажу…

Г.А. Еще один важный вопрос. Вы вообще удовлетворены пропорцией королей, капусты, кораблей, башмаков и сургучных печатей, сложившейся в мире, или Вам хотелось бы что-то изменить?

М.Ф. Да уж, как получилось, так и ладно.

Г.А. Тогда последнее. О чем бы Вы еще рассказали устрицам на месте Моржа?

М.Ф. Я?! Устрицам???!!! Я бы им не рассказывал, я бы у них спрашивал:

— практические рекомендации: как отрастить раковину?

— на кой, собственно, отращивать раковину, которую так легко открыть?

— когда их едят живьем с белым вином, успевают ли они опьянеть во рту едока прежде, чем сомкнутся его челюсти?

Г.А. Не так-то и легко, между прочим, устрицу открыть… Но какая жестокость, однако!

М.Ф. «Жестокость» (если это жестокость) обращена на себя. Я ведь и сам — изрядная «устрица».