что это говорило обо мне, но мне было все равно.

Его губы скользнули от моей челюсти к щеке, а затем он сказал мне в губы:

— Мне не нравится быть обязанным Маркусу.

Я затаила дыхание, открыла глаза и посмотрела в его глаза.

Они сверкали и будто пылали. Очередной новый взгляд.

— Прости, — прошептала я.

Он отпустил мою задницу, но я держалась крепко.

Его рука скользнула между нами и начала расстегивать джинсы.

— Простить за то, что я сказал о Маркусе или за то, что пришел домой, к тебе, а твоя голова лежит на коленях Хэнка?

Мне следовало сказать: «И за то, и за другое».

Вместо этого я заявила:

— За Маркуса. Я не специально улеглась на колени Хэнка, так просто случилось.

Его пальцы переместились с джинсов ко мне, и без предупреждения один скользнул внутрь.

— О, боже, — прошептала я. Ничего не могла с собой поделать, это было так приятно, что заслуживало «о, боже».

— Так много дерьма «просто случается», когда ты с другими парнями, — тихо сказал Эдди, его губы все еще прижимались к моим, затем его пальцы задвигались, подключая к игре большой палец, мои кости расплавились, я закрыла глаза и подалась бедрами к нему.

— Это ничего не значит, — выдохнула я.

— Джет, открой гребаные глаза и посмотри на меня.

Я сделала, как он велел.

Его глаза прожигали меня насквозь. В разгар возбужденного оцепенения я поняла, что что-то происходит, и это во многом связано со вспыльчивым характером Эдди, его словом на букву «ж» в отношении меня, и тем, что Эдди не нравится, вернувшись домой после дерьмового задания, которое он выполнял ради меня, обнаружить мою голову на коленях другого мужчины.

Нельзя сказать, что я винила его в этом.

Его пальцы продолжали свою пытку, пока он говорил.

— Тебе надо очнуться и увидеть то, что происходит вокруг тебя. Если думаешь, что Хэнк не хочет этого… — Его палец вышел, а затем вернулся, и я была почти уверена, что к нему присоединился еще один. — То ты ошибаешься.

Мне было трудно сосредоточиться на нашем разговоре, но я чувствовала, что он важный.

— Хэнк твой друг, — попыталась я объяснить, — он видит только черное и белое, играет по правилам хорошего парня. Он сам мне так сказал. Он бы ничего со мной не сделал.

Эдди не был убежден.

— Видимо, до сих пор я проявлял ангельское терпение к твоему дерьму, но предупреждаю тебя, сегодня все закончится. Ты понимаешь?

Я кивнула, хотя на самом деле не понимала, но начинала понимать.

Его пальцы исчезли, но тут Эдди проник в меня и сразу же начал двигаться.

— Ты не понимаешь. Ты ни хрена не понимаешь, — сказал он мне в шею.

Я никогда не занималась сексом у стены или где-то еще, кроме кровати, за исключением, конечно, того, что мы с Эдди делали в душе. В душе не было секса как такового, поскольку он не включал проникновение и акробатику, только пальцы, губы и последующие оргазмы. В основном, мои оргазмы.

Ладно, все оргазмы были мои.

Все это было для меня в новинку.

Новое и вкусное.

Я рискнула отпустить одну руку, другой изо всех сил цепляясь за его плечи, и запустила пальцы в его волосы.

— Эдди, — прошептала я.

Он поднял голову.

— Что? — спросил он, не переставая двигаться.

— Ты закончил говорить?

Он вжался в меня бедрами, и я прикусила губу.

— Да, — подтвердил он.

— Тогда, пожалуйста, поцелуй меня.

Сверкание из его глаз исчезло, осталось лишь пламя. Я почувствовала глубоко в животе облегчение, затем толчок куда-то очень глубоко, после чего Эдди подчинился.

Глава 24

Окровавленная футболка и контейнер с биологически опасными отходами

Зазвонил будильник, Эдди нажал кнопку и скатился с кровати.

Я напряглась, ожидая, что он выдернет меня за собой, но ничего не произошло.

Я услышала, как он ходит по комнате, и открыла глаза, заметив, что было темно, очень рано, и я искренне надеялась, что он встал только для того, чтобы воспользоваться удобствами или запрограммировать кофеварку.

Я снова провалилась в сон.

Затем услышала писк кнопок, будто кто-то жал на них, и открыла глаза.

Я лежала на кровати на стороне Эдди, обнимала его подушку и вдыхала запах Эдди, вероятно, как тот, что остался на подушке, так и тот, что исходил от него. Сам Эдди сидел на корточках у кровати, полностью одетый, и возился с будильником.

— Эдди? — пробормотала я.

Он повернул голову ко мне:

— Ш-ш-ш, Cariña, засыпай.

Я посмотрела на время, было еще очень рано.

Приподнявшись на локте, я пробормотала:

— Что происходит? — Было так рано, что я не могла полностью сформулировать свои мысли.

Он поднялся с корточек, но присел на край кровати.

— Я ухожу на работу.

Я моргнула, быстро приходя в себя.

— А как же наш душ?

— Может, примем душ позже.

Что-то было не так. Эдди очень нравился наш душ (или, так мне казалось).

Я села, чувствуя себя странно и, возможно, немного испуганно.

— Ты злишься на меня? — прошептала я.

Он протянул руку и заправил прядь волос мне за ухо.

— Почему ты так думаешь?

Я почувствовала, как что-то перехватило мне горло.

Я знала, что это было.

Страх.

Ладно, кажется, я была очень напугана.

— Прошлой ночью… Хэнк, — начала я.

Секунду Эдди не двигался, потом обхватил меня за талию и притянул к себе, усаживая к нему на колени.

Затем его губы коснулись моей шеи, и он сказал:

— Прошлой ночью я не злился на тебя.

— Ты определенно казался разозленным.

— Это не злость, а раздражение.

Боже милостивый, если это была не злость, не уверена, что мне хотелось увидеть Эдди злым.

Он поднял голову и посмотрел на меня в темноте.

— Мне не нравится Маркус, — сказал он.

— Думаю, я уже поняла это.

Могу поклясться, что даже в темноте я разглядела его улыбку.

— Мне также не нравится видеть тебя с другими парнями.

— Я не была с другими парнями.

— Вэнс?

Хмм.

— Мейс?

Ну, что тут сказать? Это была ситуация жизни и смерти.

— Хэнк?

На самом деле, для этого у меня не было оправдания.

— Я буду стараться сильнее, — заверила я.

— Старайся очень сильно.

Ой.

Время сменить тему.

— Эдди?

— Да?

Его руки напряглись, и я прильнула ближе. Обхватила руками его за талию и опустила голову ему на плечо.

— Вчера ничего не произошло. В меня никто не стрелял, и я ни с кем не подралась, и мой электрошокер весь день пролежал в сумочке. Если не