– Но вы хотя бы можете предположить, где сейчас Кротов? – Гуров выдержал тактичную паузу, прежде чем задать полковнику новый вопрос. Крячко, недовольно посапывая, потянулся в карман за сигаретами. – В конце концов, любому человеку нужно что-то есть, где-то спать… По нашим данным, на квартире погибшей дочери он ни разу не объявился…

– И не объявится, – спокойно парировал Шкотов и запахнулся в свой атласный халат. – Виктор как никто другой умеет оставлять прошлое в прошлом. Даже если это его родная дочь… Он просто выключает эмоции, и все. Потому как знает, что эмоции могут погубить бойца. Поставить под угрозу план его мести… В доме, где они жили с Альбиной, остались ее вещи, ее фотографии… – Юрий Романович помолчал немного. – Если бы Кротов и решил туда наведаться, то только для того, чтобы спалить квартиру дотла. По той же причине бессмысленно подстерегать его и на могиле Альбины. Туда он тоже не придет… Никогда. Так что, выходит, вам… Хотя постойте!

Мрачное лицо Шкотова на мгновение осветилось. Он резко поднялся на ноги и прошелся к секретеру в дальнем углу гостиной. Выдвинул сначала верхний ящик, потом средний, порылся в нем пару секунд и, найдя то, что искал, удовлетворенно кивнул. Вернулся в кресло со сложенным пополам листом бумаги, положил его на журнальный столик.

– Возможно, я смогу вам помочь, господа. – Полковник в отставке гордо приосанился и наполнил рюмку. – Во время той операции, о которой я вам рассказывал, пострадал один из ближайших друзей Кротова. Андрей Бабиков. Он не погиб, но ему взрывом оторвало обе ноги. Я знал, что Бабиков – москвич… Сумел выяснить его домашний адрес и даже ездил к нему. Один раз… – Шкотов осушил рюмку. – Хотел поговорить… Принести свои извинения, что ли… Не знаю. В общем, для очистки совести, наверное… Но Андрей даже не пустил меня на порог. А вот Кротов его навещал. Почти каждый раз, когда приезжал в Москву к дочери.

– Это его адрес? – Крячко поднялся с дивана и, забрав листок с журнального столика, развернул его.

– Да, – кивнул Юрий Романович. – Я, сами понимаете, не могу знать наверняка, навещал ли его Кротов в этот раз… После случившегося… Но ведь такая вероятность не исключена? Верно?

– Верно, – согласился Гуров.

– Это недалеко. – Станислав достаточно быстро разобрал несложный почерк отставного полковника. – В районе Рязанского проспекта. За крайней станцией. Частный дом, что ли?

– Старенькая одноэтажная халупа на отшибе, – подтвердил догадку оперативника Шкотов. – Андрею она то ли от бабки досталась, то ли даже от прабабки. А много ли ему надо? Живет на мизерную пенсию… Злоупотребляет слегка… Соседи помогают.

– Незавидная участь для человека, оставившего половину своего тела в сражениях за честь нашей родины, – презрительно хмыкнул Крячко, но Юрий Романович в ответ лишь пожал плечами.

– Не от меня зависит решение подобных вопросов.

Станислав сунул листок в карман. Садиться обратно на диван не стал, считая, что на этом разговор с полковником Шкотовым можно считать законченным. Ничего более ценного отставник сообщить уже не сможет. Гуров тоже поднялся и бросил взгляд на дисплей мобильника. Звонков из управления не было, а значит, Валентенко не обнаружил никакой новой зацепки.

– Спасибо за содействие, Юрий Романович.

Шкотов проводил сыщиков до двери, шлепая по полу босыми ногами. Гуров, а следом за ним и Крячко покинули квартиру, не прощаясь с хозяином.

Двинулись в сторону Рязанского проспекта. Движение в начале второго ночи было достаточно свободным, и до нужного места они добрались минут за пятнадцать. Дом, о котором говорил Шкотов, сразу бросался в глаза. Внутри горел тусклый свет, из чего следовало, что Бабиков еще не ложился. И, возможно, был в доме не один… Крячко первым достал табельное оружие. Лев последовал его примеру. Оба сыщика, оставив «девятку» на перекрестке, направились к дому по кривой извилистой тропинке.

Электрического звонка не было, и Гуров требовательно постучал в покосившуюся дверь рукояткой пистолета. Свет в доме стал ярче, видимо, Бабиков зажег еще один светильник. До слуха оперативников донесся скрип несмазанных колес. Затем щелкнул тяжелый засов, и дверь отворилась. Сидящий в инвалидном кресле мужчина лет сорока, с большой нечесаной бородой ярко-рыжего цвета и потухшими глубоко посаженными глазами, слегка откатился назад. На нем были семейные трусы, из которых вместо ног торчали короткие обрубки, и мятая, перепачканная кетчупом майка.

– Вау! – Первым делом Бабиков оценил наставленное на него оружие. – Только не стреляйте, мужики. Обещаю, убегать я не стану.

Крячко первым шагнул в дом, но оружия не опустил. Повел носом. От хозяина за версту разило дешевым пойлом.

– В доме еще кто-то есть?

– Мухи. Хотите по ним пострелять? Валяйте! Только и мне дайте шмальнуть пару раз… Одна меня очень достала.

Гуров вошел следом за напарником, коротко кинул ему, и Станислав, обогнув сидящего в кресле-каталке мужчину, быстро двинулся в смежную комнату. Включил свет, осмотрелся… Затем проверил следующую, заглянул в санузел и завершил свой беглый осмотр на кухне. Под потолком возле лишенной плафона электрической лампочки действительно роем летали мухи. В углу негромко работал маленький допотопный телевизор. Круглый стол с потрескавшейся полировкой был сервирован на одного, и вся сервировка состояла из граненого стакана и бутылки водки. Бабиков даже ничего не использовал в качестве закуски. Он вкатился в кухню следом за Станиславом, остановился возле стола и, подхватив стакан, осушил его до дна.

– Незваных гостей с оружием не угощаю, – сразу преду-предил он. – Принцип. Так будете мух бить или как?

Крячко опустил пистолет. Гуров замер в дверном проеме и почти минуту молча смотрел на покалеченного бойца элитного подразделения. Тот плеснул себе в стакан новую порцию водки.

– Мы ищем Виктора Кротова, – коротко сообщил полковник.

– Витька-то? – пьяно вскинулся Бабиков. – А! Ну, тогда сорян, мужики, разминулись вы с ним.

– Так он был здесь?

– Был, был. А куда ему еще было податься в Москве, как не к старому армейскому товарищу? Ему теперь тут податься больше некуда… Ему теперь, после всего случившегося, вообще податься некуда.

– Так вы, стало быть, в курсе, что он натворил? – Гуров привалился плечом к косяку.

– А что он натворил? – Бабиков поднял глаза на оперативника и усмехнулся одними губами. – Наказал тех, кто ни за что ни про что угробил его единственную дочь? Так это не натворил, мужики, это он по счетам заплатил. И правильно сделал… Будь я на месте Виктора, поступил бы так же. Кстати, уверен, и вы тоже…

– Это вряд ли, – покачал головой Крячко. – Мы привыкли действовать в рамках закона.

– До тех пор, пока ваши близкие живы и здоровы. Пусть так оно и будет, мужики!

Посчитав это за тост, Бабиков ополовинил стакан, поставил его обратно на стол и прокатился до старенького дивана с двумя характерными вмятинами. Затем резко и пружинисто подтянулся на мускулистых тренированных руках и, перебросив свое тело на диван, привалился головой к подлокотнику.