Полная женщина с трудом протиснулась в рамку, забрала с ленты свой чемодан на колесиках и с подозрением покосилась на мужчину во всем черном, заблокированном с двух сторон сотрудниками полиции. Позади нее никого не было. Момент для Кротова выдавался более чем удачным. Он достал паспорт, сделал еще один шаг по направлению к полицейскому с пистолетом и внутренне изготовился к атаке. Еще мгновение, и ребро ладони врезалось бы противнику под кадык… Но спокойный голос сзади остановил Виктора:

– Не надо, Кротов! Не усугубляй.

Рука с паспортом замерла в воздухе. Мужчина в черном обернулся. На фоне пропускной рамки выросла крепкая широкоплечая фигура полковника Гурова, чуть левее стоял Крячко. Ни у одного из сыщиков оружия в руках не было.

Автомат ткнулся Виктору между лопаток, но тут Гуров категорично покачал головой и распорядился:

– Опустить оружие! – Заметив колебания на лицах двух полицейских, Лев продемонстрировал служебное удостоверение в раскрытом виде. – Главное управление уголовного розыска. Полковник Гуров. Я сказал: опустить оружие.

– Товарищ полковник… Просто этот человек похож…

– Не похож, – все тем же спокойным голосом возвестил Гуров, – а он и есть. Сержант элитного спецподразделения Виктор Кротов, уже объявленный в федеральный розыск. И если он хочет уйти, пусть уходит.

Крячко лучше других знал, что напарник блефует, но даже он непроизвольно дернулся, потянувшись к оружию в наплечной кобуре, настолько убедительной была интонация Гурова. Лев бросил косой взгляд в его сторону, и Станислав опустил руку. Кротов стоял, не двигаясь и открыто глядя в глаза полковнику.

– Я – твой должник, Кротов. – Гуров слегка растянул губы в улыбке. – И я привык возвращать долги. Даже если мне это будет стоить погон. Хотя, вероятно, меня посадят за такое. Ненадолго. Годика на три-четыре… Но это будет мой выбор. Моя расплата… А ты… Ты уже расплатился здесь со всеми, с кем хотел, Кротов. Можешь идти. Садись в свой поезд и уезжай. Ты можешь ехать куда угодно, но знай, что рано или поздно тебя все равно найдут. Это неизбежно… Во всей этой огромной стране… Даже во всем этом огромном мире… Тебе не спрятаться, Кротов. В том числе и от себя самого. Бегай, пока сможешь.

Виктор медленно сунул паспорт обратно в карман. Застегнул куртку и сделал несколько шагов в направлении перрона. Крячко не спускал глаз с напарника. Он ждал команды, но ее так и не было. Нервы Станислава натянулись подобно канатам. Он облизал губы.

Кротов остановился. Обернулся через плечо. Его левое веко непроизвольно дернулось. Гуров оставался все так же неподвижен. И все так же невозмутим.

– Меня не так-то просто убить, полковник.

– Я знаю. Но многие будут пытаться. И тогда либо ты, либо они… На твоих руках будет все больше крови, Кротов. Но, к счастью, меня этот вопрос уже не коснется.

Виктор резко отвернулся, но продолжал стоять. Гуров прицельно смотрел ему в спину. Люди двигались мимо по перрону как в одну, так и в другую сторону. На горизонте слабо забрезжил рассвет. Кротов шумно выдохнул. Плечи его опустились. Вновь развернувшись, он решительно двинулся навстречу Гурову.

– Где ваша машина, полковник?

– У входа.

– Я еду с вами. Каждый должен платить за содеянное. Я – не исключение.

– Уверен? – прищурился Лев.

– На сто процентов, – твердо проговорил Виктор и протянул вперед обе руки. Полковник защелкнул на них наручники.

– Твою ж мать… – не сдержался Крячко, облегченно выдохнув.

Все трое покинули здание вокзала и сели в «девятку». Крячко за руль, а Гуров с задержанным сзади. Машина тронулась с места и взяла курс на Главное управление.

– Вы должны меня понять… – на полпути нарушил молчание Кротов. – Я вынужден был… Другого выбора не было.

– Выбор всегда есть, – лаконично откликнулся Гуров.

Но Виктор отрицательно покачал головой.

– Аля была для меня всем. Только мысли о ней и помогали мне выжить в экстремальных ситуациях… Под минометным обстрелом… В окружении, когда рядом гибли товарищи… В бесконечных песках, погибая от жажды и нещадно палящего солнца… В моменты, когда по приказу подавлялись предполагаемые точки бандформирований, а после зачистки выяснялось, что там не было никого, кроме безоружных женщин и детей… Я старался думать только о дочери. Представлял, что однажды вернусь и она радостно кинется мне на шею… А потом были долгие ночи без сна, когда мы оба не могли наговориться друг с другом. Всю ночь напролет… – По губам Кротова скользнула грустная улыбка. – Только в эти моменты я был по-настоящему счастлив. И ради этих моментов я жил… Ради них воевал… Я должен был это делать. Чтобы дать ей хоть какое-то будущее. Конечно, я мог найти и другую работу, чтобы чаще быть рядом с Алей и не рисковать ежечасно своей жизнью… Но я больше ничего не умел. Только убивать… – Он помолчал. – И я молился, чтобы со мной ничего не случилось. Не ради себя самого, а ради нее. Боялся, что в один прекрасный день меня у нее просто не станет… Никто не вернется, и ей некому будет броситься на шею… А вышло все наоборот. Шея осталась, а Аля… – По правой щеке Кротова, незаметно для сидящего рядом полковника, скатилась сиротливая скупая слеза. Скорее всего, Виктор и сам ее не заметил. Но это видел Крячко в зеркале заднего вида. – Ее у меня отняли. Я должен был поквитаться, парни. Должен был сделать то, что сделал… Так что ты не прав, полковник. Не всегда у нас есть выбор… Иногда кто-то делает его за тебя.

Гуров хотел было возразить что-то, но Крячко опередил напарника.

– А девушек в «Лотосе» зачем было убивать? – озвучил он давно мучивший его вопрос. – И мадам Бордо?

Кротов ответил не сразу. Его глаза недобро блеснули. Всего лишь на пару секунд, и тут же потухли. Черная бейсболка скатилась с его коротко стриженного затылка и упала на сиденье.

– Они были виновны не меньше других, – мрачно произнес боец элитного спецподразделения. – Не меньше Шустрого, например. Или тех двух фээсбэшников, которые устроили стрельбу в «Алмазном небе»… Они втянули Алю во все это. Направили не по тому пути… А ведь Аля считала их своими подругами. По их вине моя дочь оказалась тогда в «Алмазном небе». И по вине этой женщины… Мадам Бордо… Алю отправили Бушманову как подарок. Как вещь какую-то… Браслет или часы… – Левое веко Кротова снова дернулось, и он тяжело засопел.

– А Ведерник? – спросил Гуров, не поворачивая головы. – Ты ведь пытал его перед тем, как убить?

– Пытал, – не стал отрицать Кротов.

– Зачем?

– Через него я узнал, что хотел. Всю нужную информацию. Кто был на юбилее Бушманова, кто был заинтересован в инциденте, кто в кого стрелял… Ведерник сказал все, что знал. Выдал мне всех криминальных элементов столицы… – Голос Виктора стал глуше. – Он не знал только о причастности ФСБ. На тех двоих меня вывели вы, парни… Неосознанно…

– Да. Бабиков рассказал нам.