Простите еще раз. Я таков, каков есть. Хотя и признаю Вашу правоту, но, в отличие от Вас, никогда не подставлю вторую щеку. И вряд ли когда-нибудь изменюсь.

Не ждите меня слишком долго. Если не вернусь через три дня, смело можете отправляться на Землю. И передайте, пожалуйста, Веронике Андреевне, что у меня есть веская причина не мучиться угрызениями совести по поводу ее последнего неисполненного желания. Когда Вы сделаете из нее настоящую ведьму, она и сама сумеет отыскать, кого ей вздумается. Поэтому я спокоен. На всякий случай – прощайте…»

Вероника судорожно вздохнула. Он все-таки не отступился. Хочет добраться до магистра Робинрауда… и как же его остановить?

Капитан поставил подпись под своим кратким посланием и отложил ручку.

Сказочница сделала последнюю попытку. Шагнула в сторону и встала так, чтобы видеть его лицо.

– Вы хотите умереть? – чуть не плача спросила она.

На этот раз он поднял голову, словно прислушиваясь. Но опять ничего не ответил, только вздохнул и покачал головой. На губах его играла рассеянная, немного грустная улыбка.

– Вдруг Робинрауд вас убьет… что мы будем делать? – в отчаянии воззвала Вероника к его совести.

Кароль закрыл глаза. И сказал чуть слышно, словно сам себе:

– Нет, умирать я не хочу. Но и жить спокойно, оставив позади такой хвост, не могу.

Вероника вздрогнула. Неужели услышал?

– Прошу вас, останьтесь! – взмолилась она. – Плюньте, забудьте, мало ли…

– Уйдите, нежная тень, – все так же тихо сказал он. – Не говорите под руку.

Кароль коротко, резко выдохнул и решительно поднялся на ноги. Сдвинул свою записку в центр стола, прижал ее пепельницей. Огляделся по сторонам, словно проверяя, не забыл ли чего. Провел ладонью по шару лампы, и тот начал медленно меркнуть.

А потом капитан… исчез.

Вероника ахнула. Дернулась его удержать, но было поздно. Куда же он?..

Вдруг она сообразила, куда он отправился. Рванулась к нему всем своим существом… и в тот же миг оказалась рядом.

Капитан Хиббит стоял уже в месте перехода их из Тарианы в Квейтакку, на лужайке, где рос над ручьем поющий куст шиповника. И держал на раскрытой ладони какой-то маленький предмет, очень похожий на кубик-Ксантор Овечкина, только металлический и без искорки внутри.

Вероника увидела, как он вытянул руку вперед, и в траве засветился голубоватый круг. Капитан шагнул в него и снова исчез. А она не сдвинулась с места. Исчезновения эти ее больше не пугали, потому что каким-то образом ей стало понятно, что в нынешних передвижениях своих в магии она не нуждается. Она хотела быть рядом с Каролем – и была рядом. И когда он шагнул на заиндевелую мостовую в шеморском предместье, она мгновенно очутилась там же.

Тьма, редкие фонари, черное небо, вьющаяся по ветру мелкая снежная крупа…

Вероника невольно зябко поежилась, хотя, к немалому своему удивлению, и теперь не ощутила холода. Неплохо, однако, быть всего лишь тенью!..

Зато капитан Хиббит досадливо сказал вслух:

– Черт, опять забыл о погоде! – и щелкнул пальцами.

И Вероника снова удивилась, да еще как!

Кароль вдруг сделался значительно выше ростом, чуть ли не с Антона. Костюм его превратился в черный с золотым шитьем мундир фоментатора, на плечах появился плащ с пелериной. Над лбом засверкал бриллиантовым огнем обруч со знаком Черного Света. И когда Вероника заглянула ему в лицо, она с трудом подавила вскрик и попятилась. Потому что даже в неверном свете газового фонаря невозможно было не узнать того, кто стоял сейчас перед нею – недоброй памяти кавалер Эдмон, магистр Конкайт! Рыжая грива волос, обольстительная улыбка, зеленые, как у кошки, глаза…

Воскресший кавалер мановением руки заставил уличный фонарь разгореться ярче. Еще одним щелчком пальцев вызвал из небытия… зеркало высотой в человеческий рост, которое словно выросло из мостовой. «Эдмон» быстро оглядел себя с головы до ног, крутанулся на каблуках и одобрительно хмыкнул.

Опять взмахнул рукой, и зеркало исчезло, фонарь потускнел.

– Вперед! – скомандовал сам себе неузнаваемый капитан. И в следующее мгновение ошарашенная Вероника оказалась вместе с ним… у дверей особняка магистра Робинрауда, где уже не было никаких следов недавнего налета.

Тут сказочнице стало по-настоящему страшно.

– Кароль! – позвала она в последний раз, понимая, что не сумела бы остановить его, даже находясь рядом во плоти. Он лез на рожон; в здравом уме и при ясной памяти шел туда, откуда мог никогда не выйти. И не слышал ее отчаянного призыва… а даже если бы и слышал, то не ответил бы.

Капитан Хиббит постучал в двери. И все, что оставалось Веронике, это следовать за ним до конца. Беспомощным, бесполезным свидетелем его встречи с могущественным магистром…

Дверь со скрипом распахнулась.

– Магистр Робинрауд у себя? – властно спросил «Эдмон», не дав охраннику вымолвить и слова. – Доложите обо мне!

– Рыцарь Конкайт? – удивленно откликнулся тот. – Но… как же…

– Доложите, я сказал!

– Хорошо…

Стоя рядом с Каролем на пороге, Вероника отлично разглядела недоумение на лице у охранника и растерянность у еще двоих рыцарей, замерших возле подножия лестницы. Черт… почему они так смотрят на него? Не слишком похож? Или все уже знают, что на самом деле случилось с рыцарем Конкайтом? Нашли ту самую жабу?! Нет, тогда двойника встретили бы иначе…

Стражник, похоже, связался с магистром Робинраудом мысленно, потому что даже не сдвинулся с места. Лицо его приняло на несколько секунд сосредоточенное выражение, уже знакомое Веронике, а потом он кивнул головой и повернулся к «Эдмону».

– Проходите, рыцарь. Магистр ждет вас.

Капитан Хиббит не стал утруждать себя подъемом по лестнице, так торопился навстречу желанному мигу отмщения. Или смерти… Неотступно следовавшая за ним Вероника с похолодевшим сердцем обнаружила, что они стоят уже возле других дверей. И услышала, как молодой фоментатор, карауливший там, громко говорит:

– Ваши шпагу и жезл, рыцарь!

Он тоже таращился на «Эдмона» с недоумением. И пока тот отстегивал от пояса оружие, тихонько спросил:

– Ты спятил, Конкайт? Пришел сам?

Мнимый Эдмон только высоко вскинул голову.

– Заткнись, Арнуа.

Фоментатор пожал плечами и открыл перед ним дверь. И в следующую секунду Вероника увидела наконец человека, которому Кароль так страстно стремился отомстить.

За что? – она только сейчас поняла, что не знает этого…

Магистр Робинрауд сидел на краю письменного стола, небрежно покачивая ногой, и смотрел в огонь, полыхавший в камине, как будто вошедший рыцарь был ему совершенно не интересен. Отблески огня играли в его черных глазах и на моложавом лице, и у Вероники опять стеснилось сердце. Сама не зная как, она поняла вдруг, что человек этот очень опасен. Невероятно опасен. И не пощадит никого, кто осмелится встать у него на дороге…