– Два года она упорно стремилась к своей цели, преодолевая все трудности. И однажды пришла в таверну, чтобы наняться проводником, войти в Лес во время испытания, проникнуть в пещеры под Озером Забвения и украсть первую чешуйку прямо у меня из-под носа.

Фарн говорил, склоняясь все ниже и ниже – медленно, но неотвратимо, и я невольно тянулась ему навстречу, однако последние слова заставили меня резко остановиться.

– Не украсть, а выиграть в честной конкурентной борьбе, – выпалила, сердито тряхнув головой.

– Ладно, пусть будет «выиграть», я не против. Ты выиграла чешуйку, а я выиграл тебя. И вернул себе невесту. Так что все честно, – усмехнулся этот невозможный Дракон и все-таки поцеловал меня. Невыносимо нежно, почти трепетно, и вместе с тем предвкушающе и очень многообещающе.

Привычно закружилась голова, подкосились ноги, я закрыла глаза и…

Тут-то все и закончилось, потому что откуда-то сверху прозвучал знакомый требовательный вопль:

– Нет, вы посмотрите только! Бедный маленький птенчик из сил выбивается, мечется, хлопочет, похудел даже… А она вместо того, чтобы помогать, стоит и… гм… в общем, просто стоит. Аньк, у тебя совесть есть, а?

– Шуаррэг, – рыкнул Фарн, и глаза его полыхнули изумрудным пламенем. Красиво так, но очень зло. – Полог тишины необходимо усовершенствовать, увеличить запас прочности. Завтра с утра сразу и займемся, а пока… Убери этого излишне совестливого «птенчика». Или я за себя не ручаюсь.

– Не могу, – рядом с парящим под потолком фениксом материализовался ящер. Внимательно оглядел присутствующих, виновато потупился. – Он в своем праве.

– Конечно, в своем, – с достоинством подтвердил птиц. – Я великий клановый зверь и забочусь о процветании вверенного мне коллектива. Не то, что некоторые. У нас дела не деланы. Цветы не собраны. Место силы не активировано…

– Коровы не доены, травы не кошены… – в тон ему пробормотала я.

– Ага, – ничуть не смутился феникс. – Забот хоть отбавляй. А ты тут прохлаждаешься. Безобразие!

– Какие дела, Фень? Ночь давно.

– Вот именно, уже ночь. То, что надо. Пора цветы собирать, иначе время упустим. Я уже и клан созвал, все стоят, ждут, только тебя не хватает. А как соберем, сразу место силы открывать нужно. Так что, давай, идем скорее. Я там такое придумал… такое. Порылся в твоих воспоминаниях, кое-что позаимствовал… Скорректировал… Умрешь от восторга.

– И почему мне уже заранее страшно? – пробормотала, лихорадочно соображая, что феникс мог «нарыть» в той мешанине, что имелась в моей голове.

– Одну не пущу, – мгновенно отреагировал Фарн.

– Оба идите, так и быть, – птиц великодушно махнул крылом. – Хвалить и восторгаться тоже можете одновременно. Разрешаю.

И мы пошли… А куда деваться?

– Ну как? Не жалеешь еще, что вернул себе такую проблемную невесту? – шепнула, когда мы выходили из комнаты.

– Даже не надейся, – хмыкнули в ответ. – Попалась, теперь все, не отвертишься. Ты моя. А с этим пернатым бедствием мы как-нибудь разберемся.

Фарн крепко сжал мою ладонь, и я невольно улыбнулась.

Это точно, разберемся. Хотя, чует мое сердце, задача по укрощению одного отдельно взятого феникса посложнее войны с Сумеречным будет. Но вдвоем мы с чем угодно справимся.

Уже проверено.

Год спустя

– Добрый день, глава…

– Глава, зайдите в лекарское крыло. Нет, это не срочно. Как освободитесь…

– Химеры согласились с нашими поправками к договору о дружбе. Готовы подписать. Старейшины ждут вашего решения, глава…

– Глава, вы можете…

– На испытательном полигоне… Обязательно…

– Глава… Глава… Глава… – неслось со всех сторон.

Все-таки я правильно поступила, когда почти сразу, еще год назад, назначила Ольму личным секретарем. Сегодня моя верная помощница отсутствовала, и это моментально почувствовалось. Ничего, один день как-нибудь потерплю.

Я шла по территории Твердыни, переходила со двора во двор, здоровалась, слушала, отвечала, останавливалась поговорить или бросала несколько слов на ходу и еле сдерживалась, чтобы не начать беспричинно улыбаться. Обычное деловое утро в резиденции Фениксов, ничего особенного, а я чуть ли не лучусь от счастья. Меня точно не поймут. Начнут расспрашивать, выпытывать, и я непременно выболтаю тайну, что так и рвалась с языка. Нет, я не против и остальным рассказать, но потом, после того, как сообщу…

– Эннари, – из-за поворота аллеи вынырнула Кетра. – Наконец-то. Я тебя повсюду ищу.

Эннари… Кузина по-прежнему в общении со мной использовала это имя – как, впрочем, и все вокруг. Хотя давно уже знали, кто я такая на самом деле.

Сразу после сражения с Сумеречным Фарн публично объявил, что я попала на Краир не случайно или по ошибке, а была избрана самим Вечным и призвана для борьбы с носителем печати мрака. Мой вклад в победу обозвали бесценным, алмазное пламя – уникальным и крайне полезным для империи. Звери и их носители единогласно подтвердили слова наследника, и объединенному совету кланов ничего не оставалось как поспешно легализовать пребывание чужачки в этом мире и в теле леди Янт.

Но называть меня Эннари не перестали. Я не возражала, наоборот, активно это поддерживала. Прежней, земной, Анны больше нет. За эти годы я изменилась, стала совсем другим человеком, а новую жизнь нужно начинать с чистого листа и нового имени.

И лишь для одного мужчины я раз и навсегда осталась «Ани».

Аллан…

Я невольно вздохнула, вспоминая младшего Василиска.

Не успела битва в лабиринте закончиться, как он тут же заявил, что с радостью складывает с себя временное звание носителя зверя, возвращает Хортоса брату и надеется, что настырный змей наконец отстанет от него со своими наставлениями, нравоучениями и прочими требованиями.

– Идеального наследника Граэмов из меня все равно не получится, пусть даже не надеется и не старается. Что касается остального… Я Кайдена одного не оставлю, пока окончательно со всем не разберемся. Помогу. А потом отправлюсь путешествовать. В мире так много интересного и мест, где обязательно нужно побывать…

Аллан выполнил свое обещание, не бросил Фарна в трудную минуту. Но чем спокойнее становилось в империи, тем чаще он заговаривал об отъезде. Последний раз вообще заявил, что решил отправиться далеко на юг – посмотреть, что находится за великой Элийской пустыней. Так сказать, на разведку

– Кай, дружище, а отправь меня послом к Тхоту на рога, а? Обещаю, вернусь отдохнувшим, возмужавшим, остепенившимся, с выгодными соглашениями о сотрудничестве и разными диковинными редкостями вам в подарок.

Я понимала, рано или поздно он все равно уедет. Мне жаль было расставаться с тем, кто успел стать мне близким другом, я беспокоилась за него, но ни разу не высказала сомнения вслух, не попыталась уговорить остаться. Может, потому, что видела тоску, которая мелькала в его глазах, замечала, что он избегает меня, старается реже пересекаться, и чувствовала, так будет лучше. А может оттого, что помнила слова Пятого. И хоть сам Василиск посмеялся над предсказанием, твердо верила: где-то там, далеко-далеко отсюда, его ждет аэла, та самая, единственная. И Аллан еще встретит свою судьбу. Обязательно…