сестрой много общего. Или, по крайней мере, с той, за которого она выдавала себя, разделяя мои интересы. Я не знаю, кто она на самом деле, да это и не имеет больше значения. Николетта никогда не была настоящей. Моя жена была. И я все испортил. По-королевски, как любезно заметил ранее мой брат. Я должен был усерднее стараться понять ее. Мы оба знали, что наши пути различны. Это была наша обязанность — попытаться преодолеть пропасть между нашим воспитанием и культурами.

Я тщательно подбирал свои следующие слова.

— Как ты думаешь, помимо любви друг к другу, вы с Люсией были хорошей парой?

Пристальный взгляд Гордыни скользнул поверх моего плеча. Я знала, даже не глядя, что он снова наблюдает за Витторией. То ли из ненависти, то ли из чего-то еще, я не осмелилась спросить.

Он покачал головой и допил остатки вина.

— Простите меня, ваше величество. Этот вечер посвящен тебе, и я каким-то образом взял и снова сделал его своим. Если вы меня извините. Я не очень хорошая компания. — Как и Зависть, Гордыня склонилась над моей рукой и поцеловала ее. — Хорошо относись к моему брату.

Он выпрямился и поклонился, затем подошел к столу, уставленному вином. Очевидно, этим вечером он не стал бы симулировать опьянение.

Меня охватила грусть, но я ничего не могла поделать. Виттории, Гордыни и Люсии нужно было разобраться в своих чувствах. И быть честны с ними. Если Люсия вообще захочет снова вмешаться.

Лень медленно приблизился, выглядя таким же красивым, как и его братья, хотя, казалось, он был готов свернуться калачиком в углу и почитать книгу, которую, я была почти уверена, он тайком положил в карман куртки. Похоть дразнил бы его бесконечно, если бы он это увидел.

— Принц Лени, — тепло поприветствовала я его. — Спасибо, что пришел.

Медленная улыбка тронула его губы.

— Никто не игнорирует требование Гнева. Но я рад, что проявил свою поддержку. Независимо от прошлого, я знаю, что из тебя получится честная королева. Никто из моих братьев не может этого сказать, но мы все ценим жертву, которую ты принесла, сняв проклятие.

Напоминание о моей потере магии на этот раз задело лишь слегка.

— Спасибо. Правда. — Я сжала его руки в своих. — Какие у тебя планы теперь, когда проклятие снято?

Он оглядел переполненный зал, остановившись на том месте, где Чревоугодие и обозреватель стояли в футе друг от друга, не разговаривая.

— Мой план состоит в том, чтобы ничего не планировать. Брать по одному дню за раз. Это Семь кругов, и здесь все быстро меняется. Мне нравится наблюдать за тем, что происходит после того, как пазл собран по кусочкам. Что происходит после этой последней главы? Это та часть истории, которая меня всегда больше всего интригует. Кто восстанет следующим, герой или злодей? Конечно, есть еще много историй, которые еще предстоит рассказать. — Он поклонился и поцеловал мне руку. — Ваше величество.

Как только он ушел на этой любопытной, но зловещей ноте, меня представили нескольким высокопоставленным демонам из Дома Похоти. В перерывах между встречами с лордами и леди, герцогами и герцогинями мне удалось увидеть Фауну. Она повернулась к Аниру, и я бы дорого заплатила, чтобы узнать, что она сказала такого, что заставило его брови подняться до линии роста волос.

Анир быстро отставил свое вино в сторону и повел ее в отгороженную шторами комнату. Рада за тебя, подруга. Я ухмыльнулась. Смертный был достаточно внимателен к деталям, чтобы быть заместителем Гнева, хорошо обучен битвам и военному делу, но ему не хватало тонкого искусства соблазнения. Дураки, их много. Я гордилась тем, что Фауна взяла на себя ответственность, добиваясь того, чего она хотела. Я надеялась, что сегодняшний вечер станет началом чего-то замечательного для них обоих.

Что-то, чего я не чувствовала, казалось, целую вечность, наполнило меня теплом.

Счастье. Нонна и Звездные Ведьмы, возможно, все еще каким-то образом замышляют против нас заговор, который, скорее всего, никогда не изменится, и вампиры однажды могут восстать. Но на данный момент Сурси исчезла из моей жизни. Моей сестре вернули ее Дом греха, мы с Гневом наконец-то были вместе, и мои воспоминания снова принадлежали мне. Отказ от моей магии стоил всего того хорошего, что из этого вышло.

Мой греховно-добродушный муж подошел ко мне и приблизил губы к моему уху.

— Не хотела бы ты пойти куда-нибудь в более уединенное место, любовь моя?

У меня в голове промелькнуло воспоминание о том, как мы в последний раз были на вечеринке. Мы улизнули в пустую комнату, чтобы заняться любовью. На этот раз я не просто вспоминал фрагменты. Я в ярких подробностях помнила, как прошла та ночь.

Глаза Гнева блеснули, когда я взяла его за руку и сверкнула собственной коварной улыбкой.

— Я точно знаю это место, мой король.

Тридцать

Дом Мести был готическим замком, расположенным между высокими, покрытыми снегом горами на юге, что скрывало его от семи дворов демонов на севере.

Как моя сестра показала мне на этой магической карте, его удаленное местоположение и магическая завеса помогли сохранить его загадкой для принцев демонов и их подданных. Только приглашение, которое мы с Витторией никогда не распространяли, могло предоставить принцам проход в царство, управляемое богинями мести. Царство, где, по слухам, обитали Дева, Мать и Старуха.

Теперь, когда мои воспоминания остались нетронутыми, я вспомнила, что это было одинокое существование. То, который мы заполнили, наслаждаясь нашим титулом «Страшных».

На следующее утро после коронационной вечеринки я стояла на террасе замка Дома Мести, выходящей на восточные сады, ледяной ветер трепал мои распущенные волосы, когда я смотрела на знакомый пейзаж. Это было моим домом на протяжении веков. Средоточие моей власти. Это было место, где великие богини смерти и ярости играли в свои игры мести.

И теперь я не только вернулась как богиня без магии, но и была соправителем конкурирующего Дома Греха. Возможно, я потеряла свою магию, но я определенно обрела сердце, душу. Вещи, которые теперь имели большее значение, чем холодная, безличная месть. Когда-то давным-давно это было похоже на правосудие. И, может быть, в нашем мире, полном греха и порока, так оно и было. Теперь, пожив среди смертных, я увидела, как ошибалась. В жизни было нечто большее, чем месть и возмездие. Если бы мы преследовали всех, кто когда-либо причинял нам боль или обижал нас, мы бы никогда не ценили хорошее в нашей жизни.