...

Клим

— Это же ты звонил?

— Когда? — Я осторожно заправил за ухо выбившуюся прядь, и обвил рукой тонкую девичью талию.

Мы стояли напротив окна, наблюдая за тем, как предрассветные сумерки постепенно расползаются в тень, уступая место слегка порозовевшему небу.

— Позавчера. Вечером... не говори, что это не ты.

— Я, — прошелестел хрипловатым голосом ей в затылок.

— Почему молчал?

— Потому что не знал, что сказать. Просто слушал твой голос.

Я поправил одеяло, съехавшее по её плечу и прикоснулся губами к нежной коже за ушком. Я бы стоял так вечность. Я бы прошёл ещё раз через те пули, лишь бы она вот так прикасалась ко мне снова и снова. Лишь бы видеть в её кофейных глазах тепло... как сейчас.

Я боялся, что она прогонит меня. Пошлёт к чёрту, выпихивая за дверь. Но мне хватило того, что она просто позвала меня по имени. В тот вечер, когда я, наплевав на стойкость и херовую выдержку, взял в руки телефон и набрал номер, который оставил для неё.

Она всего лишь произнесла моё имя в трубку, и я понял, что никто меня не прогонит. Просто почувствовал это. Внутри... где-то под рёбрами, будто что-то ожило.

Я и в тот вечер мог бы к ней поехать, но Виктор притормозил моих коней и посоветовал как следует проспаться для начала. И всё обдумать.

Думал я, откровенно говоря, недолго.

Сутки... и я ехал по пыльной просёлочной дороге к ней. Коля пару раз предлагал услуги водителя, но я знал, что он будет ехать не спеша. А я спешил. Я очень спешил к ней.

Тихо притормозил возле одноэтажного домика со свежевыкрашенным забором. Попросил Николая взять на себя бабку, а сам, приголубив щенка, отправился на разведку.

Старуха едва не перебудила всю округу. Как не проснулась Кира, остаётся только догадываться.

Я опустился на табурет в тёмном углу комнаты и наблюдал за её беспокойным сном. Возможно, ей снился я. Почему-то я в этом был уверен. Вслушивался в её тихое посапывание. Лепет, словно у ребёнка. Возня под одеялом, будто она хотела выбраться из-под него...

Ей снился кошмар.

Я бы мог её разбудить, но скорее всего, только ещё больше напугал бы. Поэтому я просто ждал.

...

— Тётя Нюра будет против того, чтобы ты... меня забирал.

— А ты?

Она несколько секунд молчала. Смотрела на забор, покрашенный светло-зелёной краской, и кусала губу.

— Я не могу ничего обещать тебе, Клим, — уверенно произнесла, продолжая смотреть в одну точку, — твоя жизнь... она не всем подходит. Я боюсь, что она меня доломает.

— Я не позволю этому случиться, Кира.

Не стану лукавить: было больно. Словно пощёчина, влепленная на замёрзшую кожу.

— Это ведь не зависит от тебя. Я не маленькая, не такая уж глупая. Думаешь, я не знаю, как заканчивают... ваши подружки?

— Ты не будешь моей подружкой, Кира.

Заканчивают плохо все без исключения. Но я сберегу её. Я не позволю упасть с её головы ни одному волоску. Но есть ли смысл говорить об этом вслух?

— Кира, — склонился, целуя её в висок, — я прошу тебя дать мне шанс. Один. Последний. Право выбора за тобой.

— Шанс на что? — она не смотрела мне в глаза, и от этого становилось тошно.

— Быть тебе хорошим мужем...

Я действительно произнёс это?

Да. Я уже не единожды думал о том, что хочу эту маленькую и прекрасную женщину видеть в роли своей жены. Эгоистично? Возможно.

Ну же, Кира... скажи что-нибудь?

Затянувшееся молчание раздуло в моей глотке огромный ком. Нет, скорее, это была кость. Она врезалась в мягкие стенки, перекрывая дыхание.

— Тётя Нюра не одобрит, — всё-таки заговорила, пряча хитрую улыбку.

— Снова ты об этой старухе, Кира...

— Она мне почти как мать... или бабушка.

— А ты сама? Ты против?

— Не могу сказать, что я против, — несмело. Повернула ко мне голову, заставляя сердце гулко забиться в груди.

— Это хорошо, — большим пальцем я провёл по её сладким и влажным губам, — это хорошо, что ты не против. А со старухой я как-нибудь договорюсь...

Конец.