Теперь он, по крайней мере, мог не видеть эти страшные существа, но, к сожалению, все еще хорошо их слышал. Звуки, которые они издавали, были из другого мира и могли любого преследовать в кошмарных снах. Шипение и рычание, хриплое хихиканье, угрожающее хрюканье. Иногда несколько звуков соединялись, и тогда раздавалось яростное шипение и брань. А что же будет, если они действительно нападут друг на друга?

«Как Айспин справится со всем этим? – спрашивал себя Эхо. – С полдюжиной опаснейших существ Цамонии? И со всеми другими, которые, возможно, еще бродят по замку? Невероятно!» Может быть, старик его тоже обвел вокруг пальца и уже давно испарился. Пока Эхо играл здесь роль приманки для этих бестий.

Внезапно послышалось какое-то царапанье по корпусу алхимической печи. Может быть, это были сухие пальцы Ореховой ведьмы? Или лапы Лиственного волка? Кто-то потянул за его цепочку. Они его обнаружили!

Эхо всеми четырьмя лапами противостоял неизвестной силе, которая за ошейник тащила его к дверце печи. Но это не помогло. Он скользил все дальше вперед. Решетка открылась, и свет свечи проник внутрь. Эхо увидел пустой капюшон полевой ведьмы. Зияющую черную дыру. Ведьма дыхнула на него, и от ее гнилостного и одновременно ледяного дыхания Эхо чуть было не потерял сознание.

«Все кончено», – подумал он.

Полевая ведьма дыхнула второй раз. В его мордочку ударил запах эфира и могильный холод. Его лапы подкосились.

У Эхо закружилась голова, и он почувствовал сильную слабость, как после его буйного танца и пиршества с Айспином.

«Я хочу спать, – подумал он. – Наконец спать».

Ведьма глубоко вдохнула воздух, чтобы в третий раз обдать Эхо своим смертоносным дыханием.

Неожиданно поднялась какая-то суматоха. Сначала снаружи, в коридоре, потом посреди лаборатории. Сильные пронзительные крики из коридора, рычание и шипение в помещении. Полевая ведьма отвернулась от Эхо и устремила взгляд на лабораторию. Ореховая ведьма, Лиственный волк, Серый пильщик, Мумия и Гуль – все они смотрели в направлении двери.

Опять раздались отчаянные крики снаружи. Может быть, это были предсмертные крики? Чьи? Кто здесь умирал? Кто кого убивал? Эхо отважился теперь высунуть голову из дверцы печи. Он все равно никого больше не интересовал.

Нет, предметом всеобщего интереса теперь был не он и не исчезнувший Айспин, а существо, которое, как по мановению волшебной палочки, как раз переступало порог двери. Это была Белоснежная вдова.

Эхо опять улегся на дно печки. Айспин освободил Белоснежную вдову, и теперь она по его приказу устроила охоту на оживших демонов. Она уничтожала их одного за другим и пришла сюда, чтобы завершить свою казнь. Но где же мастер ужасок?

Эхо решился осторожно наблюдать через решетку за предстоящими событиями. Разве когда-нибудь находилось так много опасных тварей в одном помещении? Вряд ли. Это был рекорд. И он был в центре!

Белоснежная вдова, кажется, наслаждалась тем вниманием, которым они ее одаривали. Она сделала кокетливый пируэт, при этом ее светлые волосы разметались в разные стороны. Она приплясывала на дверном пороге, делая движения то влево, то вправо, и затем опять вернулась в середину. Потом помпирующими движениями медузы она продвинулась вперед и легко, как клубок дыма, ворвалась в лабораторию и устремилась в середину помещения, где собрались демоны.

«Как она, должно быть, уверена в своем деле», – подумал Эхо. Что сказал про нее Айспин?

«Если она тебя ужалит, то ты уже безнадежен. Противоядия не существует, потому что она каждый день меняет состав своего яда. И то, как этот яд подействует на твой организм, не имеет примеров в мире токсических веществ. Смерть в результате действия яда Белоснежной вдовы является самой прекрасной и самой страшной одновременно, самой величайшей мукой и наивысшим восторгом. Она – королева страха».

Королева страха – демоны, казалось, тоже ощущали величие вдовы и ее чувство собственного достоинства, так как они соблюдали почтительное расстояние. Как и Эхо, они тоже пребывали под гипнозом прекрасного и ужасного одновременно танца уникального существа, которое, похоже, не подчинялось никаким законам природы. Казалось, что лаборатория была заполнена невидимой жидкостью, в которой она перемещалась вверх и вниз. Ее светлые пряди волос распускались и вновь соединялись, образовывали плотную завесу или распадались на отдельные волоски, которые развевались в разные стороны.

И здесь Лиственный волк прервал спектакль. Бестолковый дикий хищник, который не знает страха, хотел узнать вкус Белоснежной вдовы. В одно мгновенье он прыгнул на нее, правда, резко затормозив, так как вскоре Белоснежная вдова взяла верх в битве с Лиственным волком. Прежде чем он понял, что произошло, она оказалась у его шеи, стянула ему своими прядями горло и морду и изрешетила его тело сотнями укусов. После этого она вновь также величественно поплыла в середину комнаты. Все это продолжалось немногим дольше двух ударов сердца.

Лиственный волк встал на задние лапы и выпрямился, чтобы всем показать, что это он – хозяин положения. Он считал, что преодолел нападение. Но его походка стала шаткой, он спотыкался о собственные ноги. Потом он крепко ухватился за край стола и стал жадно ловить воздух. Другие демоны как завороженные наблюдали за происходящим.

Волк скорчился от сильной боли, раздался душераздирающий вой, а затем безумный стон. Слезы стояли у него в глазах. Он опять съежился, из его пасти потекла пена. Он оглянулся. У него был растерянный, беспомощный взгляд. Все его тело сотрясала сильная дрожь. Листья, покрывавшие его с ног до головы, стали серыми, как асфальт, некоторые из них опадали. Волк еще раз скрючился и застонал. У него начались конвульсии. Волк скулил как побитая собака. Окончательно изменился его первоначальный окрас, и листья стали совершенно белыми. Они падали и падали и как снежные хлопья покрывали все вокруг него. От могучего хищника остался лишь голый скелет, в котором пульсировали серые органы. Затем Лиственный волк упал на колени. Раздался небольшой треск, как будто треснул лед. Его кости и органы распались на белые хлопья, и образовалась лишь небольшая кучка, которая выглядела как только что выпавший снег.

Золотой гуль, который ближе всех стоял к двери, попытался сбежать первым. Но едва он сделал один шаг, как Белоснежная вдова уже повисла у него на спине. Она оплела его конечности своими прядями, как осьминог захватывает свою жертву, потом подняла его вверх, к самому потолку, и так сжала, что гуль стал натягиваться, как дуга, – пока его хребет со страшным треском не переломился пополам. Он безумно кричал, а Белоснежная вдова небрежно сбросила его на пол, где он дергался в судорогах. Она медленно спустилась вниз и исполнила на своей жертве элегантный танец, во время которого она вращалась вокруг своей оси и при каждом па кончиками своих волос наносила гулю маленький укол. Затем, совершая легкие, как пух, движения, полетела в середину лаборатории.