бы не стала королевой. Одрику удалось бы сохранить контроль над Домом Знаний, а Валериан остался бы Верховным адмиралом. Наш мир сейчас был бы совсем другим. И я не уверена, что хотела бы жить в нем.

Джотэм почувствовал, как его глаза наполнились слезами. Он даже не пытался остановить их. Лишь прижался лбом к лбу Джасинды. Ее непоколебимая уверенность и поддержка тронули его до глубины души. Ведь он боялся, что потеряет ее, когда поведает об отступничестве Дадриана и о своем решении скрыть это от общественности.

— Предки, Джасинда, — обхватив ее руками, он притянул ее к себе и впился в ее губы страстным поцелуем. — Как же я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — она осторожно стерла следы его слез и одарила его сексуальной улыбкой. — Отведи меня в постель, Джотэм.

Он с радостью подчинился.

* * *

Проснувшись, Джотэм лег на бок и, залюбовавшись спящей Джасиндой, непроизвольно стал накручивать на палец прядь ее длинных шелковистых волос.

Вчера, как только они добрались до спальни и оказались в постели, Джотэм без промедления взял ее, и они всю ночь любили друг друга. Сейчас только-только взошло первое солнце, поэтому Джасинда продолжала мирно спать у него под боком, а ее дыхание сопровождалось крошечными облачками между губ.

Джотэму не верилось, что можно испытывать такое удовольствие, просто лежа рядом с женщиной и смотря на нее. Это ощущалось так естественно, так правильно, что он точно знал, что сделает все возможное, чтобы она навсегда осталась рядом.

Уголок его рта слегка дернулся, когда его коммуникатор выдал голос Барека.

Уильям оказался прав: сын связался с ним до рассвета.

Откатившись от Джасинды и спустив ноги с кровати, он взял портативный комм.

— Барек, ты в курсе, сколько сейчас времени? — возмутился он вместо приветствия.

— Уже должно было взойти первое солнце. В это время ты обычно уже на ногах. Я хочу знать, почему меня отозвали.

— По моему приказу.

— Это и так понятно, — проворчал Барек. — Меня интересует причина.

— Кое-что произошло, о чем ты должны узнать в первую очередь. Это затронет не только тебя, но и весь Дом Защиты.

— Что такое?

— Я хочу обсудить это с тобой лично, Барек. Это очень важно. Ты должен вернуться на Кариниан.

— Папа… ты болен?

— Нет! Почему все сразу думают именно об этом? — заметив смущенный взгляд сына, Джотэм нахмурился. — Барек?..

— Ты работаешь без передышки, папа! Посмотри, как быстро ты ответил на мой звонок. Похоже, у тебя запланирована встреча до восхода второго солнца.

— А вот и нет, — протянув руку, Джотэм погладил под одеялом голую ногу Джасинды, зная, что Барек не видит ее на коммуникаторе. — Я ответил на твой звонок так оперативно лишь потому, что знал, тебе не терпится получить ответы. Ты нужен мне здесь, Барек.

Глаза Барека на экране комма изумленно расширились.

Еще ни разу отец не говорил, что нуждается в нем. О, отец часто говорил, что любит его, уважает, гордится им… но что нуждается…

— Я прилечу, как только все улажу.

— Спасибо, Барек.

— Тебе не нужно благодарить меня, папа. Достаточно было попросить.

— Теперь я это понимаю… и Барек…

— Да?

— Ты больше не вернешься на флот.

* * *

Джасинда проснулась, когда Джотэм ответил на звонок.

Интересно, этот мужчина когда-нибудь согласится, что ему не следует вставать с первыми лучами солнца? Не желая его отвлекать или сообщать о своем присутствии в его постели тому, с кем он разговаривал по комму, она начала осторожно потягиваться. А когда проснулась настолько, что до ее сознания наконец дошли слова Джотэма, а его ладонь принялась ласкать ее ногу, замерла в растерянности под одеялом.

Он говорил с Бареком…

О возвращении сына на Кариниан… навсегда.

Неужели Джотэм действительно готов доверить ему часть своих обязанностей? Неужели он принял сердцем ее желание? Неужели ради нее готов изменить свою жизнь?

— Джотэм? — окликнула она, приподнявшись на локтях, когда он отключил связь.

— Доброе утро, — уронив коммуникатор, Джотэм повернулся и прижался к ее губам нежным и в то же время крепким поцелуем.

Затем лег на нее, устроившись между ее бедер и придавив к кровати.

— Доброе утро, — прошептала она в ответ и обхватила его руками и ногами, когда он уткнулся носом в ее шею. — Джотэм? — снова позвала она, когда его эрекция прижалась к ее лону.

— М-м-м?..

— Барек действительно возвращается? — Джотэм поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. — Навсегда?

— Не думала, что я сделаю это?

— Думала, для такого решения тебе потребуется время. Все как-то слишком быстро.

— Я когда-нибудь был нерешительным, Джасинда? — он шевельнул бедрами, и головка его члена прижалась к ее влажной щелочке, отчего у нее перехватило дыхание.

— Нет, это одна из твоих сильных сторон, — прошептала она.

— Следовательно, ты в курсе, что стоит мне что-то решить, как я остаюсь твердым до конца, — он толкнулся и полностью заполнил ее собой.

— Да! — воскликнула Джасинда, выгибаясь всем телом.

— И если я наметил курс, то не отклонюсь от него ни при каких обстоятельствах, — он начал медленно двигаться, убеждаясь, что отыскал то местечко, что сводит ее с ума.

— Да!

— Но если ты знала это, то почему усомнилась, что я сделаю все, чтобы ты была счастлива? — он толкнулся резче и сильнее.

— Я просто не ожидала, что ты будешь двигаться так быстро, — воскликнула она.

— Ты хочешь, чтобы я делал это медленно? — движения его бедер замедлились, отчего головка его члена стала поглаживать чувствительные стенки ее лона, припухшие после их страстной ночи.

— Джотэм!

— Или ты все же предпочитаешь быстро? — он начал резко входить в нее, зная, что приближает ее этим к кульминации.

— И быстро! И медленно! Мне все равно! Только не останавливайся!

— О, я и не собирался! — прорычал он ей в губы. — Ты моя, Джасинда! Я никогда не перестану любить тебя!

* * *

— Уилл. Кассандра, — Джотэм решил подождать, пока на него обратят внимание.

Первая трапеза прошла в довольно приятной атмосфере. Дети весело болтали. Сидевшие рядом Синди с Джасиндой о чем-то дружелюбно переговаривались. Сабах пока оставалась в своей комнате.

Как только мальчики покинули столовую, Джотэм заговорил:

— Думаю, вам придется пересмотреть свое решение назначить меня крестным отцом Сабах.

Все присутствующие в шоке уставились на него, включая Джасинду.

— Что?! — собиравшийся встать Уильям с глухим стуком рухнул обратно. — Но, Джотэм, почему?

— Джасинда теперь часть моей жизни, — он перевел взгляд с друга на Кассандру. — Наиважнейшая часть. Причем навсегда. Если случится худшее, мы оба сделаем все необходимое, чтобы дать Сабах наилучшее воспитание.