— Мне распорядиться, чтобы заправили ваш корабль? — спросил Паалликко. — Осмелюсь заметить, что это не будет стоить Севкоору ни гроша.

— Да, спасибо, — сказал Ван-Дайвер. Если Кавано улетел, то незачем больше торчать на Мрашанисе. — Но я также попросил бы вас незамедлительно отправить дипломатический курьер — вдруг они задержатся на Мра-мидже? Конечно, за мой счет.

— Курьер будет. — Паалликко набрал заказ на клавиатуре. — Но я настаиваю, чтобы расходы оплатило правительство мрашанцев.

Вне всякого сомнения, эти мрашанцы умеют привечать почетных гостей.

— Еще раз благодарю вас за содействие. — Ван-Дайвер поставил стакан и поднялся с кресла. — И за гостеприимство тоже. Я ваш должник.

— Вовсе нет. — Паалликко тоже встал. — Всегда приятно иметь дело с человеком вроде вас.

Пленный человек-завоеватель Сржант-яновец потянулся, повертел головой.

— Что вы можете мне сказать? — спросил Тирр-межаш. Оптронный коммуникатор у него на плече перевел, и Сржант-яновец ответил.

— Левая нога явно сломана, — прозвучало на джирришском из динамика в ушной щели Тирр-межаша. — Когда вы его нашли, он был без сознания?

— Мне сказали, что он был в сознании, но впал в беспамятство, когда его переносили на борт, — произнес Тирр-межаш. — Вы можете его вылечить?

Сржант-яновец посмотрел на раненого человека-завоевателя.

— Нет, — последовал перевод. — Я не настолько искусный целитель.

— Гм… — Тирр-межаш глянул на Тирр-джилаша. — Что думаешь? Передать его на попечение наших целителей или предложить командиру человеков-завоевателей, чтобы прислал своего?

Но Тирр-джилаш не смотрел на брата. Он напряженно вглядывался в лицо лежавшего без сознания инопланетянина.

— Тирр-джилаш! — Тирр-межаш шлепнул брата по дергающемуся хвосту. — Ты говорить-то будешь?

— Извини, — ответил Тирр-джилаш, не отрывая взгляда от раненого. — Может, я ошибаюсь, Тирр-межаш, но мне кажется, что это Фейлан Кавано.

Сржант-яновец резко обернулся к ним, когда услышал перевод.

— Вы сказали — Фейлан Кавано? — спросил он.

— Да, — ответил Тирр-межаш. — Вы его знаете?

Сржант-яновец, помедлив, ответил.

— Я знаю одного из их семьи, — последовал перевод. — Его сестру.

Тирр-джилаш посмотрел на Тирр-межаша.

— Мне нужно вылечить его, Тирр-межаш, — сказал он. — Я намерен отправиться к командиру человеков-завоевателей и просить, чтобы нам дали целителя.

Тирр-межаш, нахмурившись, посмотрел на брата:

— С чего это ты так заинтересовался?

Тирр-джилаш стрельнул языком в сторону раненого человека-завоевателя:

— На Планетарной базе номер двенадцать у него был шанс вознести меня к старейшим. Но он этого не сделал. Я хочу знать почему.

— Это может оказаться опасным, — предостерег Тирр-межаш. Но он еще не успел договорить, как понял: вот он, тот шанс, которого они ждали. Вот случай доставить фрагмент Пирр-т-зевисти в укрепрайон человеков-завоевателей.

— Я готов рискнуть, — сказал Тирр-джилаш. По тому, как он доверительно подмигнул Тирр-межашу, стало понятно, что он тоже подумал о Пирр-т-зевисти.

— Мне это не нравится, — сказал Тирр-межаш с нарочитой неохотой, предназначавшейся для старейших. — Но, возможно, ты и прав. Сржант-яновец, ваш командир решится отправить сюда врача?

Сржант-яновец кивнул.

— Думаю, да, — послышался перевод в ухе Тирр-межаша. — Особенно если вы скажете командиру, кто этот раненый.

Тирр-межаш вопросительно глянул на Тирр-джилаша, но его брат отрицательно качнул языком. Возможно, Фейлан Кавано — член важной семьи или клана. Это может объяснить, почему завоеватели приложили столько усилий для того, чтобы выручить его с Планетарной базы номер 12.

И, возможно, они приложат не меньше усилий, чтобы выручить его и сейчас. Такая ситуация Тирр-межашу не нравилась, если учесть, в каком состоянии находились его войска. Но он не выпустит этой веревки из рук, если уж за нее схватится.

— Я подготовлю транспорт, — произнес он. — А пока, Сржант-яновец, сделайте для него все, что можете.

* * *

Складская пещера казалась пустой, но Мелинда, подойдя к двери металлической комнаты, все же тщательно осмотрелась. Она открыла тяжелую металлическую дверь и проскользнула внутрь.

— Пирр-т-зевисти? — позвала она, закрыв за собой дверь. — Вы не спите?

Перед ней появился призрак. Мелинда невольно вздрогнула, попятившись и наткнувшись на дверь. Она так и не привыкла к этому удивительному созданию.

— Я не сплю никогда, Доктор-каван-а, — проговорил старейший тихим голосом.

— Да, конечно, — сказала Мелинда. — Извините.

— Вам незачем извиняться, — успокоил ее старейший. — Что хочет сказать мне ваш командир?

— Я не от него, — сказала Мелинда. — На самом деле он даже не знает, что я здесь.

Выражение лица Пирр-т-зевисти изменилось.

— Почему вы осмелились нарушить приказ своего командира?

— Потому что я верю: вы говорите правду и вы не шпион, — сказала Мелинда. — Проблема в том, как убедить в этом подполковника Холлоуэя. Я пришла в надежде, что вы придумали какой-нибудь способ.

Призрак стрельнул бесплотным языком:

— У меня нет никаких идей. Почему он мне не верит?

— Не знаю, — вздохнула Мелинда. — Может, просто боится. Он отвечает за жизнь своих людей, и военных и гражданских. Это тяжелая ноша, и он весьма серьезно относится к своему долгу.

— А вы — нет?

Мелинда пожала плечами:

— Я врач и как врач нередко отвечаю за жизнь людей. Но на мне не лежит такой громадной ответственности, как на подполковнике Холлоуэе. — Она усмехнулась. — Кроме того, я происхожу из семьи, которая сознательно идет на риск.

Несколько секунд Пирр-т-зевисти обдумывал услышанное.

— Так что вы скажете, Доктор-каван-а? — спросил он. — Вы пришли выпустить меня?

Мелинда глубоко вздохнула. Да, она намеревалась выпустить пленника, идя сюда. Но сейчас, глядя в прозрачное лицо, снова начала сомневаться. Она была готова рискнуть своей жизнью, но разве могла она принять решение за всех, кому угрожало сейчас нападение джирриш? Если Пирр-т-зевисти лжет, если то, что он расскажет командиру джирриш, приведет к сокрушительному удару по лагерю людей, то она будет непосредственно виновна в гибели тысяч.

Но если он не лжет, если война и вправду — последствие ошибки и непонимания, то бездействие Мелинды обречет людей на продолжение войны, которой на самом деле ни одна из сторон не желает.