с судом арбитражным, освободив свои старые площади для улучшения условий других ведомств) – в кабинетах было просторно, многие были с комнатами для отдыха, везде евроремонт, кондиционеры. Терещенко по-хорошему тут не бывал – отношения между СК и МВД были натянутыми, следователи СК открыто говорили ментам, что ненавидят их и будут сажать. Но видимо, негласное вмешательство теневых хозяев области, лично заинтересованных в деле помогло, – Терещенко пустили к задержанному и дали отдельный кабинет, «поговорить», хотя теоретически следователь не имел права этого делать. На дело был назначен следователь Лазутченко, молодой, он не препятствовал «разговору по душам» и только попросил, что если подследственный заговорит, чтобы это все нормально оформить. Терещенко разумеется не возражал…

Подследственного приложили прилично – Терещенко сам выезжал, смотрел. Пусть и из травмата – но прилично. Второму еще круче досталось – три пули из травмата, прилетело в ляжку, в спину и простите, в ж… Причем в спину прилетело неудачно – нерв какой-то повредило. И еще собака укусила.

Но сейчас – все это пофик. Потому что у них на руках – фуллхаус как минимум. Вопрос даже не в том что была обнаружена записка. А в том, что в багажнике машины, на которой приехали эти двое перцев – был обнаружен труп полковника Маркова со следами насильственной смерти. И теперь это было дело об убийстве.

– Константинопольский… Игорь Иосифович

Терещенко с хлопком приложил о стол чужое удостоверение.

– Откуда фамилия-то такая, коллега? От папы с мамой? Поляк что ли? Ну как знаешь. Колоться будешь? Или – я не я и машина не моя? Молчишь. Ну, тогда меня послушай. Ты наверное на солидарность коллег рассчитываешь? Не оставят в беде… Так вот, если бы ты сбил кого по пьяни, тебя бы наверное вытащили. Если бы по морде дал – тоже. Но у тебя в багажнике – труп. И не просто труп. А труп полковника милиции. И не просто труп, а труп с огнестрельным ранением головы. Ты хоть соображаешь, что с тобой в Нижнем Тагиле будет? Ты коллегу убил, сечешь? Тебя в параше за это утопят.

Чужак посмотрел зло.

– Не убивал я.

– Верю. Охотно верю. Сколько взял? Сколько взял за то чтобы труп перевезти? Хочешь имя убийцы назову? – Терещенко черканул имя в блокноте, показал. – Он? Ты кого покрываешь, майор? Ты покрываешь гада, убийцу коллеги. Ты это понимаешь? У тебя совесть есть?

– Сменял в школе на жвачку

– О. То и видно. Нет совести, хотя бы о своем будущем подумай. Прикрывать тебя никто не будет. Всем проще труп на тебя повесить. И разбираться никто не будет. Особенно, если нырнешь головой в петлю. Понял?

…

– Я единственный, кому в этом деле нужна правда.

Открылась дверь – Терещенко зло посмотрел в ту сторону, была договоренность что не будут мешать, а сейчас Терещенко чувствовал, что этот подонок вот – вот поплывет.

Там был начальник Следственного комитета области.

***

– Он вот-вот раскололся бы, – Терещенко говорил зло, не скрывая своего бешенства, – назвал бы имена. Зачем надо было врываться?!

– Дело забирает Москва.

Терещенко осекся, посмотрел на собеседника

– В смысле?

– Федералы забирают.

– Зачем, почему?

– Какая разница. Нам головной боли меньше.

Терещенко внимательно посмотрел на начальника областного СК. Паша Ракешев. Моложе его на пять лет, вообще непонятно, как он в таком возрасте и без особых заслуг попал на пост руководителя областного СК. Хотя это-то как раз понятно – Профессор подсуетился. Профессор – это доктор юридических наук Загребельный, руководитель кафедры уголовного права в местном универе. Тип тот еще, про него Терещенко кое-что знал. Например, что его сын держит адвокатское бюро, а папа за счет своих связей и за счет того, что большинство силовиков области кончали как раз местный ВУЗ – позволяет вопросы решать. Многим начальникам нужна бывает ученая степень, это еще с советских времен идет – тоже через Загребельного. Он найдет, кто левый диссер напишет и с защитой поможет порешать вопрос. Ну а начальство потом профессору сильно обязанным становится – он как «сделать» научную степень может, так и отобрать, причем с большим скандалом. Ну и мелочами профессор не брезгует. И речь не о студентках, хотя его второй жене двадцать три года. Он что поумнее придумал. Хочешь получить зачет? Изволь отработать «практику» в фирме сына. Понятно, что за бесплатно. То есть, студентов юрфака – умный профессор использует фактически как «рабов». И взятку то не докажешь…

С..а.

Но тут было что-то другое.

***

Помыкавшись по СК, поговорив с кем можно и так ничего не поняв, Терещенко направился домой. Было уже темно, и только он повернул на Маркса – как сзади его осветило дальним светом фар…

***

– Значит, дело Москва забрала?

Лом остановил машину возле небольшого кафе на окраине города. Позвонил по телефону, кафе открыли для них одних. Это было не кафе, скорее суши-бар. Сейчас им подали настоящий японский чай, не просто зеленый – а порошковый, настоящий. И спешно делали суши и сашими.

За окном была ночь. Негромко наигрывала кото – японская флейта. Самураи – готовились наступать, чтобы умереть, но сохранить честь.

Но самураи были только на ширмах…

По жизни мы все были ронины…23

– Забрала.

– Не думал, почему, а? Полковник?

Терещенко был рассержен… зол… он даже не смог бы описать свои чувства словами. Он чувствовал себя так как ребенок, который вдруг понял на новогоднем утреннике, что Дед Мороз – это на самом деле сторож дядя Вася, который напялил на себя белую бороду и хорошенько похмелился.

Он в общем-то понимал, что система сгнила и сгнила мощно. Но он никогда не думал, что убьют полковника полиции, и его коллеги будут заминать это дело, отмазывать своего же оборотня. А единственный, кто захочет раскрыть дело – лидер ОПГ.

Неладно что-то в королевстве Датском…

Терещенко больными глазами посмотрел на сидящего напротив Лома.

– Тебе-то что надо?

– Мне?

…

– Помнишь тот наш разговор в крапиве? Ты по-прежнему считаешь, что я тогда был не прав?

Полковник помолчал.

– Не то, чтобы не прав…

– Не надо. Прав или нет?

И Терещенко сдался.

– Думаю, прав.

Лом поднял палец.

– О! Давай так, полковник. Ты меня не вербуешь, а я не вербую тебя. Мы друг друга уважаем, как человек – человека, как мужик – мужика. Но у нас есть одно общее. Мы оба болеем за область, как в футболе. Ну?

Лом выставил вперед кулак – как привыкли здороваться при коронавирусе. Терещенко решил для себя окончательно – и стукнул