На лицах людей появились первые признаки усталости. Это была убийственно тяжелая работа, от которой на такой высоте бешено билось сердце и каждый вдох давался с трудом, а налитые свинцом ноги отказывались повиноваться и отзывались болью в суставах при попытке сдвинуть их с места.

Не только на долю мужчин выпало это суровое испытание. Первые пять рядов состояли исключительно из солдат, в оставшейся же части колонны женщин было приблизительно столько же, сколько и мужчин. Но различить их было трудно, так как они с головы до ног закутались в самые немыслимые одежды, спасаясь от лютого холода и пронизывающего ветра. Две последних шеренги целиком состояли из партизанок, бредущих по колено в снегу.

Зрелище было фантастическим, хотя и нередким для Югославии во время войны. Практически все аэродромы внизу контролировались подразделениями вермахта и были недоступны для югославов. Поэтому партизанам приходилось подобными методами создавать импровизированные взлетно-посадочные полосы высоко в горах. При такой глубине снежного покрова и в местах, совершенно недоступных для техники, — у них не было другого выхода.

Полковник Вис посмотрел на работающих и повернулся к капитану Влановичу.

— Борис, мой мальчик, надеюсь, вы понимаете, что мы здесь не на прогулке? Организуйте доставку продовольствия и позаботьтесь о том, чтобы приготовили горячий суп. За сегодняшний день придется израсходовать недельную норму продуктов.

— Слушаюсь, — Вланович кивнул головой и сдвинул набок ушанку, чтобы лучше слышать зазвучавшую с севера канонаду. — Это что еще за чертовщина?

Вис сказал задумчиво:

— Звук далеко разносится в чистом горном воздухе. Не правда ли, капитан?

— Простите, полковник…

— Это значит, мой мальчик, — проговорил Вис с явным удовлетворением, — что базе «мессершмиттов» в Ново-Дервенте в данный момент хорошо достается.

— Я не совсем понимаю…

Вис терпеливо вздохнул. — Когда-нибудь я сделаю из тебя настоящего солдата, мой мальчик. «Мессершмитты», Борис, — это истребители, вооруженные всевозможными мерзкими пушками и пулеметами. А что сейчас представляется идеальной мишенью для истребителей здесь, в Югославии?

— Идеальная мишень… — Вланович осекся и посмотрел на колонну. — Боже мой!

— Вот именно. Британские ВВС оттянули с итальянского фронта шесть эскадрилий своих лучших тяжелых бомбардировщиков — «ланкастеров» только для того, чтобы уважить наших друзей в Ново-Дервенте. — Он тоже сдвинул фуражку набок, чтобы лучше слышать. — Прилежно работают, верно? После того, как закончат, ни один «мессер» не сможет взлететь оттуда как минимум неделю. Если, конечно, останется кому взлетать.

— Разрешите сказать, полковник?

— Разумеется, капитан.

— Есть и другие базы истребителей.

— Верно. — Вис запрокинул голову. — Видите что-нибудь?

Вланович посмотрел вверх, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, и покачал головой.

— Я тоже не вижу, — согласился Вис. — Но на высоте семь тысяч метров до наступления темноты будут дежурить истребители-перехватчики.

— Кто же он такой, полковник? Кто этот человек, ради которого работают наши солдаты, взлетают эскадрильи бомбардировщиков и истребителей?

— Некий капитан Меллори, насколько мне известно.

— Капитан? Как и я?

— Капитан. Но думаю, не совсем, как вы, Борис, — мягко заметил Вис. — Дело не в звании, а в имени. Это Меллори.

— Никогда о нем не слышал.

— Все впереди, мой мальчик.

— Но зачем все это нужно этому самому Меллори?

— Спросишь у него сам сегодня вечером.

— Он будет вечером здесь?

— Будет. Если, — добавил он мрачно, — доживет.

Нойфельд решительной походкой вошел в радиорубку, помещавшуюся в ветхом бараке. Дрошный следовал за ним. В комнате не было ничего, кроме стола, двух стульев и портативного передатчика. Сидящий за ним капрал вопросительно обернулся на вошедших.

— Соедините меня со штабом седьмого корпуса у Неретвинского моста, — распорядился Нойфельд. Он был в прекрасном расположении духа. — Я хочу говорить лично с генералом Циммерманом.

Капрал кивнул и отстучал позывные. Ответ не заставил себя долго ждать. Капрал взглянул на Нойфельда. — Генерал сейчас подойдет, герр гауптман.

Нойфельд взял наушники и указал капралу на дверь. Тот поднялся и вышел из комнаты. Нойфельд занял его место и надел наушники. Через несколько секунд, услышав хриплый голос генерала, он машинально выпрямился.

— Говорит гауптман Нойфельд, герр генерал. Англичане вернулись. Согласно их информации, партизанская дивизия в Клети Зеницы ожидает наступления со стороны моста через Неретву, с юга.

— Вот как? — генерал Циммерман, удобно устроившись в кресле передвижной радиостанции, дислоцированной на опушке леса к югу от моста через Неретву, не скрывал удовлетворения. Брезентовый полог кузова был поднят, и генерал снял фуражку, наслаждаясь лучами нежного весеннего солнца. — Интересно, очень интересно. Что еще?

Голос Нойфельда, искаженный помехами, приобрел металлический оттенок:

— Они попросили переправить их в надежное место. Подальше за линию фронта, даже в Германию. Им здесь несколько не по себе.

— Ну-ну. Чувствуют себя не в своей тарелке? — Циммерман помолчал, задумался, потом продолжил: — Вы полностью информированы о сложившейся ситуации, гауптман Нойфельд? Вы понимаете, насколько важны все мельчайшие детали в этой игре?

— Да, герр генерал.

— В таком случае мне надо немного подумать. Ждите.

Циммерман обдумывал решение, поворачиваясь из стороны в сторону в своем кресле. Он задумчиво посмотрел на север и в который раз увидел луга, подходящие к южному берегу Неретвы, стальной мост, перекинутый через реку, северный берег, взбегающий к каменистой гряде — линии обороны партизан под командованием полковника Ласло. На восток, к ущелью, уходила бело-зеленая лента реки. Он повернулся направо. К югу простирался глухой сосновый бор, который на первый взгляд казался безобидно пустынным, пока привыкшие к темноте глаза не различили угловатые силуэты, тщательно замаскированные от любопытных глаз брезентом и сосновыми ветками. Вид этих скрытых в лесу танков, авангарда двух бронетанковых дивизий помог Циммерману принять окончательное решение. Он взял в руки микрофон.

— Гауптман Нойфельд? Я разработал план действий. Прошу вас беспрекословно выполнять следующие инструкции…

Дрошный снял с головы параллельно включенные наушники и неуверенно спросил у Нойфельда:

— По-моему, генерал слишком многого от нас хочет. Вам не кажется?

Нойфельд отрицательно покачал головой.

— Генерал Циммерман всегда знает, что делает. Таких людей, как Меллори, ему ничего не стоит раскусить.

— Хотелось бы верить, — неуверенно произнес Дрошный.

Они вышли на улицу. Нойфельд сказал, обращаясь к радисту:

— Капитана Меллори ко мне. И сержанта Баера тоже.

Когда Меллори вошел к Нойфельду, Дрошный и Баер уже были там. Нойфельд был деловит и краток.

— Вас заберет самолет на лыжах. Только такой самолет способен приземлиться в этих чертовых горах. У вас есть несколько часов для сна. Вы отправитесь не раньше четырех. Вопросы есть?

— Где находится аэродром?

— На поляне, в километре отсюда. Что еще?

— Вопросов больше