– И ты с ним встретился?

– Да, вечером, у бара, где подают таффию. Ты туда заходил. Когда он услышал, о чем идет речь, сразу отказался. Снова ринулся к мадам Лебаллек. Мы это предвидели. Она, естественно, повысила гонорар. После чего уговорила Фостина. Сказала, что в Чарли Карвера вселился «дух» Барона Субботы. Мальчика нужно передать посланцу Барона Субботы, то есть мне.

– Вот это да!

– Он клюнул.

– Боже!

– Фостин был глуп до феноменальности.

– Похищение прошло по плану?

– Да.

– Но эта толпа…

– Так и было запланировано. Фостина ненавидели все. Мы заплатили людям, сообщили, в каком месте искать его. Долго уговаривать не пришлось.

– Но нянька, Роза, она погибла.

– Ее убил Фостин.

– Ты заранее предвидел его гибель?

– Да.

– А кто взял Чарли?

– Я находился в толпе, переодетый и загримированный. Когда они раздолбали машину, я схватил мальчика и исчез.

Они миновали маленькую спящую деревушку с хижинами, крытыми соломой.

– Так кто же был этим мистером Кларнетом? Карвер или Кодада?

– Оба. Кодада снимал детей на пленку, а потом похищал. Густав Карвер убивал их души и продавал тела.

– А символ? Согнутый крест, раздвоенный внизу?

– Ты что, не узнал?

– Нет.

– Это же «Флейтист» Эдуара Мане. Помнишь картину? Мальчик-солдат с флейтой. Она стала эмблемой организации, своеобразным паролем. Одна копия висела в клубе, где ты впервые встретился с Аллейном. Он усадил тебя так, чтобы ты заметил ее. Вторую ты видел в кабинете Мориса Кодада, куда Аллейн привел тебя познакомиться с начальником службы безопасности. Третью ты должен был увидеть в «Ноевом Ковчеге», в классе Элоизы Кроляк. Копия «Флейтиста» висела в каждом клубе. А символ – это просто его очертания.

– А почему ты не поступил проще? Можно было прислать мне анонимное письмо, рассказать, что и как.

– Нет, – возразил Хаксли. – Ты начал бы докапываться, кто автор письма, и пришел бы к нам. Ну а официально действовать, поднимать шум в прессе вообще бесполезно. Ты не забыл про Канаду? То же самое получилось бы и в Штатах. У Густава везде все было схвачено.

Они замолчали. Макс пытался сосредоточиться на предстоящей встрече с Чарли. Наконец-то он выполнит свой долг, вернет мальчика родителям. Ведь ради этого он сюда и приехал. А что делать с Хаксли?

– Ты знаешь, куда поехал Аллейн?

– Понятия не имею, – пожал плечами Хаксли. – Он мне не сообщил. Но рассчитался по-честному. Думаю, мы больше не увидимся.

– Значит, ты на этом кое-что заработал?

– Разумеется. Неужели снова идти ублажать разных геев? – Хаксли свернул направо. – Теперь уже недалеко.

Макс посмотрел на часы. Девятый час. Вдалеке мерцали огни города. Он догадался, что они уже в Доминиканской Республике.

– В отличие от тебя, Макс, я ни о чем не сожалею, – продолжил Хаксли. – Они исковеркали мою жизнь, у сестры ее вообще отобрали. А я отобрал все у них. Аллейну было наплевать на этих детей. Конечно, он приходил в ужас от поступков своего отца, но это, пожалуй, и все. Ему важно было только избавиться от папы и смыться с его деньгами. Он любил повторять, что единственное, чем стоит заниматься в жизни, – делать деньги. Мне такая философия чужда. – Хаксли помолчал. – Вот ты сказал, что твоя жизнь сплошной провал. Твоя работа никому не принесла ни пользы, ни облегчения. Ты не должен так думать, Макс. Ты находил детей живыми, изобличал преступников и, наконец, пристрелил трех выродков и спас очень многих, которых эти выродки могли погубить. Я поступил точно так же.

Дорога пошла под гору. Они приближались к границе. Слева, на ближайшем холме, Макс увидел огни.

– Это вон там, – промолвил Хаксли, сворачивая. – Скоро увидим Чарли.

Хозяева вышли встречать их. Эрта, полная креольская женщина в свободном коричневом платье и сандалиях. Есть люди, которых просто невозможно представить злыми. Вот она была из таких. Доброе лицо, кроткий взгляд. Карл рядом с ней казался невероятно тощим. Его крупная голова словно была надета на ручку от метлы. Седая грива сохранилась лишь у висков, но зато вымахала почти до плеч. Лицо морщинистое, обветренное, рябое, обрюзгшее, вареное, было лицом классического пропойцы, какие Максу уже давно не попадались, а глаза на удивление ясные, прохладные, голубые. Похоже, он завязал с выпивкой в самый раз, точно поспел к концу жизни.

Посмотрев на Хаксли, супруги перестали улыбаться и насторожились. Холодно оглядели Макса, уже зная, зачем, вернее, за кем, он приехал.

Хаксли поговорил с ними примерно минуту, не удосужившись представить Макса. Потом они вошли в дом, остановились у комнаты с открытой дверью. Посторонились, пропустив вперед Макса.

На полу сидел пятилетний мальчик, Чарли. Сосредоточенно нанизывал на длинный шнурок кольца открывалок жестяных банок. Макс заметил, что глаза у него такие же, как на фотографиях. Только стали немного больше и поблескивали умом. Очень красивый ребенок, причем теперь было очевидно, что он похож на отца, а не на маму. Макс ожидал массу волос, заплетенных в многочисленные косички, но, видимо, за это время что-то произошло. Мальчик был коротко подстрижен и аккуратно причесан с пробором посередине. В синих шортах, красной с белым тельняшке с якорем на груди, белых носочках и блестящих черных туфлях. Он был совершенно не похож на похищенных детей, каких Макс прежде вызволял. Здоровый, довольный жизнью ребенок. Наверное, ухаживали за ним с любовью. Макс вспомнил разговор с предсказателем Дюфуром. Неужели он действительно общался с Чарли?

Макс присел на корточки.

– Здравствуй, Чарли. Меня зовут Макс Мингус. Я приехал за тобой по поручению твоих родителей.

Чарли смутился, с надеждой посмотрел на Хаксли. Тот тоже присел на корточки рядом и заговорил с мальчиком по-французски. Макс услышал, как он дважды произнес его имя. Затем Хаксли взъерошил ему волосы, поднял и развернул. Глаза Чарли вспыхнули, он засмеялся. Но не произнес ни слова.

Хаксли вышел поговорить с Карлом и Эртой, а Чарли пригладил растрепанные волосы, сел и продолжил свое занятие, не обращая внимания на Макса, словно его не было в комнате.

Макс выглянул в коридор. Эрта стояла, прислонившись лицом к стене у большой фотографии, где была изображена группа священников в черном одеянии, в их числе молодой Карл. Кусала руку, чтобы не заплакать.

Карл отвел Хаксли в сторону, что-то сказал. Тот повернулся к Максу и прошептал:

– Карл просит забрать Чарли без промедления, не мучить Эрту.

Хаксли шагнул в комнату, поднял Чарли с пола. Мальчик отпустил свое ожерелье, и кольца посыпались на пол. Он покраснел и насупился. В коридоре попытался встретиться взглядом с Эртой или Карлом. Но они стояли, отвернувшись. Эрта с трясущимися плечами зарылась лицом в грудь Карла. Он нежно гладил ее затылок.