litbaza книги онлайнЭротикаСоблазнитель - Збигнев Ненацкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Перейти на страницу:

Его огромный пес тоже начал смиряться перед ее грозной звериной натурой. Если при ней Эвен гладил собаку, в ее глазах появлялась ненависть. Несколько раз он видел, как девушка брала в руки хлыст и била собаку столько раз, сколько Эвен ее погладил. Пес угрожающе рычал, припадал к земле, скулил, словно просил прощения за ласку, которой одаривал его хозяин.

Эвен запретил девушке бить собаку, и она больше этого не делала. Эва слушала его во всем. Достаточно было только его приказания или запрета, и она все выполняла, как робот. Складывалось впечатление, что девушка все делает бессознательно, словно находясь в беспамятстве. И в то же время она могла быть удивительно трезвой и предусмотрительной. Когда уже на второй день ее пребывания у него, он спросил, не следует ли сообщить родителям, которые наверняка беспокоятся, Эва объяснила, что перед отъездом к нему она им сказала, будто бы едет в летний лагерь заниматься парусным спортом, что, впрочем, делала каждый год. И чтобы окончательно убедить их в этом, она взяла триста злотых, якобы для оплаты пребывания в лагере. При всех своих странностях Эва вела себя, как настоящая леди. Во время их поездок в город ее не интересовали витрины, она никогда не просила его что-нибудь ей купить.

Эвен также никогда не видел, чтобы она спала. Каждый раз, когда он просыпался, у нее глаза уже были открыты. Стоило ему вздрогнуть, как вздрагивала она. Достаточно ему было проснуться среди ночи и подумать, что надо встать и налить себе воды с сиропом, как ее рука властно его обнимала, запрещая вставать.

По ночам Эвена мучили ее страстные крики, от которых он просто глох, ибо она кричала ему прямо в ухо. «У тебя проклятая, ненасытная утроба», – говорил он ей, а девушка только улыбалась в ответ.

В середине августа Эвен закрыл дом и поехал с ней на взморье. Они сняли комнату в верхней части Сопота. Ходили на пляжи, в кафе, дансинги. Когда он ее обнимал в танце, девушка цепенела на паркете, ноги отказывались ей служить, и Эвену приходилось поддерживать ее. Поэтому они больше не танцевали друг с другом и чаще всего проводили время в обществе его знакомых, многих из которых он встретил на взморье. Только здесь, в толпе красивых женщин, он оценил, как была прекрасна Эва со своими сонными, отсутствующими глазами, чувственной медлительностью движений, молчанием. Казалось, что она не замечает никого, кроме Эвена, не слышит никого, кроме него. Когда он хоть на мгновение пропадал из поля зрения Эвы, ее глаза становились неспокойными, а на лице появлялось сильное волнение. Потом, когда Эвен снова был рядом с ней, ее глаза вновь обретали обычное отсутствующее выражение. Эвен представил ей нескольких своих друзей, но, похоже, у каждого из них появилось чувство, что Эва, как Марта Иероним, смотрит через него куда-то очень далеко, в только ей ведомый мир. Более человечной Эва становилась лишь в обществе женщин. Тогда она излучала заметную каждому ненависть.

Мужчин из его окружения она раздражала молчанием и странным выражением глаз. Но только Эвен знал, что его возлюбленная является сфинксом без тайны, весь мир ее интересов и мыслей крутится вокруг никогда не приносящей ей полного удовлетворения страсти, которую, к несчастью, как ей казалось, только он один мог удовлетворить. «Я каждый дневной час погоняю словно кнутом, – сказала она ему как-то раз, – и молюсь, чтобы он поскорее прошел. День отбирает тебя у меня, а ночь – отдает».

Однажды ему удалось уговорить Эву вернуться к родителям, которые наверняка переживали за нее, потому что она лишь время от времени посылала им открытки с приветами. «Тебе надо кончить школу, а потом посмотрим, что делать дальше», – сказал он ей.

Эва согласилась. Эвен проводил ее на вечерний автобус, видел, как она в него села и с непроницаемым лицом, без улыбки, послала ему воздушный поцелуй.

Эвен вернулся домой, немного почитал, приготовил ужин и лег в кровать, а пес лежал рядом, растянувшись на скамейке. Вдруг он поднял голову, и его хвост начал стучать по доскам скамейки. Затем Эвен услышал топот ног на лестнице, ведущей на крыльцо, и подумал: «Вот шаги Командора…».

* * *

Я закончил рассказывать историю об Эвене и визите Командора, а моя жена лежала рядом так тихо, что не было слышно ее дыхания. А потом неожиданно села на кровати и с тревогой спросила:

– Где Уршула? Почему она не возвращается домой?

Я зажег лампу, встал с тахты, пошел в свой кабинет и принес ей маленькие странички, которые мне прислала Уршула.

– Почитай, – попросил я.

Вырванные из тетради странички, заполненные хорошо нам знакомым мелким, немного неровным почерком:

«Он приносит мне книги, чтобы я их читала. Зачем? Ведь в них ничего нет о Нем.

Я люблю, когда Он закрывает меня в комнате наверху. Из окна, как из старой башни, я вижу лес и озеро. И Его, когда Он пропалывает клумбы с цветами. Он похож на большого неуклюжего крота, которого я люблю. Потом Он идет в лес и тогда с каждым шагом Его у меня забирают деревья. Когда-нибудь я подожгу лес и тогда буду видеть Его издалека. Лучше уж пусть Он выплывает на озеро. Парус скользит то там, то тут, а потом превращается в треугольный плавник акулы.

Я всегда боялась диких зверей. А ведь Он тоже зверь. Возможно, поэтому меня охватывает страх, когда я Его вижу. Мне всегда хочется дотронуться до шершавой кожи над Его верхней губой, потому что я знаю, что он этого не любит и может неожиданно ощерить зубы, чтобы растерзать мою руку. Умираю от страха, но все же протягиваю руку, чтобы коснуться Его.

Он сделал стол для моей комнаты. Взял несколько досок, обстрогал их, распилил и неожиданно из этого хаоса дерева появился самый обыкновенный стол. Это чудесно и одновременно ужасно. Он все умеет. Я посмотрела на его стол со страхом, но потом пришла минута радости! Меня Он не в состоянии создать! Я ему нужна.

Он часто спрашивает: «Что бы ты сделала, если бы меня никогда не встретила?». Оказывается, Он не знает самых простых вещей. Пока я Его не встретила, меня не было.

Я ставлю Его в глупое положение. На танцах, когда Он меня обнял, у меня парализовало ноги и Ему пришлось тащить меня с паркета. Я поглядываю на Него тайком. Я хотела бы, чтобы моя любовь имела такое дымчатое стеклышко.

Это было ужасно – сидеть с Ним среди чужих людей, прикусывать губы от удовольствия и не иметь права кричать. «Неужели госпожа на нас сердится? Неужели вам не нравится наше общество?».

Я испытываю огромное наслажденье и удовольствие, когда смотрю на Него, когда слушаю, когда еду с Ним в машине. Он говорит, что такое невозможно, поскольку об этом не написано ни в одной книге. Он даже принес мне толстенную медицинскую книгу. Я открыла ее и показала пальцем: «Смотри, здесь нет одной страницы».

Барбара отложила эти маленькие странички, и в ее глазах я увидел настоящий ужас.

– Генрик, у кого находится Уршула?

– Не знаю, – ответил я.

– Что значит – ты не знаешь? Ты, отец? Ты, к которому она испытывала такое доверие? Выходит, она не сообщила тебе своего адреса?

1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?