От всей души мы воздаем почести тем храбрым славным народам, которые добиваются ее вместе с нами. Мы признательны Британской империи, которая, как и мы, обнажила меч 3 сентября 1939, вместе с нами пережила неудачи 1940, а затем практически в одиночку спасала Европу своей решимостью и которая сейчас вместе с нами победоносно шагает по нашей земле в ожидании, что мы вместе окончательно разгромим общего врага на его территории.

Мы отдаем дань уважения Советской России, которая видела в ходе агрессии 1941, как немецкие армии дошли до стен Ленинграда и Москвы, проникли в глубь Кавказа, но которая смогла почерпнуть в замечательном мужестве своего народа, в доблести своих бойцов и в организации своих огромных ресурсов необходимые энергию и средства, чтобы изгнать захватчика и разбить в страшных сражениях его основные боевые силы.

Мы выражаем признательность Соединенным Штатам Америки, что, будучи атакованными в свою очередь в декабре 1941 и отдав почти весь Тихий океан, смогли стать мощной военной державой и провести за морями крупнейшие военные операции, вернувшие Европу к жизни, одновременно вырвав у Японии базы, с которых скоро начнут метить в ее сердце.

Наша признательность обращена к мужественным польскому, чехословацкому, бельгийскому, голландскому, люксембургскому, норвежскому, югославскому, греческому народам, которых полностью накрыла страшная волна, но которые, как и мы сами, никогда не отчаивались и теперь тоже дождались зари освобождения.

Но если такой народ, как наш, привыкший к великим бедам и великой славе, умеет признать, что каждое из государств, входящих вместе с ним в армию свободы, достойно заслужило его дружбу и уважение, то он также может судить о самом себе и оценить не преувеличивая свою роль в будущей совместной победе.

Конечно, мы испытали слишком много страданий, чтобы забыть наш разгром в начале войны. Мы знаем, что мы плохо подготовлены к современным способам ведения войны, что мы еще не оправились от огромных потерь, которые понесли, не щадя себя в последней войне. Мы, будучи практически отрезанными от авангарда демократии и не имея для защиты ни спасительных морей, ни огромных пространств, оказались захлестнутыми немецкими военными силами и очутились в плачевном материальном и моральном состоянии, позволившем пораженчеству и предательству сковать нашу волю к победе. И все же мы были в строю с 3 сентября 1939! И когда в 1940 все танки, пушки и самолеты, что имелись у Германии, были брошены против нас и вгрызались в нашу плоть, они не вгрызались в плоть других! Затем, невзирая на угнетение, тьму одиночества, лживую пропаганду, приверженность узурпаторов государственной власти к рабскому повиновению, никогда огромное количество французов не считало поражение окончательным, и наши знамена всегда реяли над полями сражений. Сразу после разгрома нация начала медленное и тяжелое восхождение, поднявшее ее из пропасти. Пламя французского Сопротивления не должно было погаснуть, и оно не погасло.

Чего нам это стоило, скольких потерь, ярости, слез, пусть когда-нибудь этим подсчетом займутся другие. Скажем просто, что наша армия, которую мы возродили, начиная с каждого солдата, сначала на задворках империи, потом на берегах Средиземноморья, внесла важный вклад в ту битву в Африке, что за три года уничтожила империю Муссолини и изгнала немцев из Ливии и Туниса. Скажем, что наши части сыграли основную роль в великой победе в Италии. Скажем, что одновременно доблестные части, выплеснутые национальной болью и надеждой, формировались на территории метрополии буквально под носом у врага и вступили в бой по первому сигналу, несмотря на невероятные трудности в организации, вооружении и обеспечении. Скажем, наконец, что в битве за Францию то, что уже сделали наши войска, будь то участие соединений в операциях и наступлении или бои местного значения, что вели повсюду отряды внутренних сил, уже много значило для успеха коалиции. Стоит привести такой пример: из 350 000 вражеских солдат, что по официальным данным попало к 10 сентября в плен к союзникам с начала битвы за Францию, 105 000 сдались французским частям, из них около 50 000 — нашей армии на Роне, 20 000 — армии Леклерка и свыше 35 000 — нашим внутренним силам по всей стране. С тех пор их количество растет. Конечно, в другое время и при других условиях мы совершили бы больше и лучшим образом. Но кто может оспорить тот факт, что Франция захотела участвовать в победе и, как и другие, подписалась под этим, несмотря на ужасающие внутренние и внешние обстоятельства?

Не стоит объяснять, как и почему волевая настойчивость и усилия нашего народа в войне дают ему право, именно право, заставить считаться с его интересами при скором урегулировании мирового конфликта. Также мы хотим верить, что это право, в конце концов, не будет более оспариваться, что официальная изоляция Франции, навязанная ей извне, от чего так страдают те, кто говорит и действует от ее имени, сменится отношениями, которые мы с честью поддерживаем с другими великими нациями на протяжении целого ряда веков.

Но, упорно продолжая борьбу, Франция оказала услугу не только самой себе. Ведь таким образом стало бы справедливым и возможным подключить к действиям по обеспечению всеобщей безопасности и обустройства мира государство, без которого невозможно достойно и на прочной основе построить ни безопасность, ни мировую систему, ни сам мир.

Да, мы считаем, что будет в высших интересах людей, если меры по урегулированию судьбы побежденной Германии не будут обсуждаться и приниматься без Франции, потому что никакая другая держава не заинтересована больше Франции во всем, что касается ее соседа, с которым она на протяжении уже более двух тысяч лет имеет проблем более, чем кто-либо, и потому что нельзя создать на прочной основе что-нибудь без участия основного заинтересованного лица. Мы считаем, что решение любого вопроса, касающегося Европы, без участия Франции станет серьезной ошибкой, во-первых, потому, что Франция — часть Европы и все, что относится к какой-либо точке Старого континента, имеет прямую и обоюдную связь и с ней самой. Затем потому, что она гордится тем, что решение каждой европейской проблемы может подкрепить доставшимся ей дорогой ценой опытом и исключительным доверием со стороны многих. Наконец, мы считаем, что без участия Франции определение политических, экономических, нравственных условий существования после войны всех жителей Земли будет авантюрой, потому что, в конце концов, под нашим знаменем живут 100 миллионов верных нам людей в пяти частях света. С другой стороны, многие считают, что любое глобальное решение было бы произвольным и несостоятельным без одобрения Франции.

Вновь занять подобающее место — это полдела. Необходимо его удержать. В океане страданий и обид, на дне которого она была погребена уже более четырех лет и откуда начинает подниматься, французская нация определила причины своих временных горестей, как те, за которые ответственна сама, так и те, в ком повинны другие. Она также наметила пути и средства возврата к свободе и величию. Чтобы добиться этого, наш народ среди испытаний смог выковать необычайное национальное единство. Такова мощная сила, к которой взывает правительство для выполнения своей миссии на службе родине.

Если у него есть право обращаться к этой силе, то потому, что это правительство Республики. Конечно, пронесшаяся над Францией волна смела все органы власти, через которые обычно народ выражал свое волеизъявление. Конечно, многие граждане уверились, что необходимы глубокие перемены в деятельности наших властей. Поэтому не существует, ни фактически, ни по праву, никакого другого способа выстроить новое здание нашей демократии, кроме обращения к нашему высшему органу — французскому народу. Как только это позволят военные условия, то есть как только будет полностью освобождена наша территория и наши военнопленные и депортированные граждане вернутся в свои дома, правительство призовет нацию к выборам на основе всеобщего избирательного права всех тех наших мужчин и женщин, ее представителей, что войдут в состав Национальной ассамблеи. До тех пор правительство будет выполнять свою работу с помощью расширенной Консультативной ассамблеи, задачей которой является насколько возможно точное выражение общественного мнения и члены которой — проверенные люди, входящие сегодня в Национальный совет Сопротивления, — составят, естественно, ее ядро. Но как только будет восстановлена верховная власть в лице полномочных избранников народа, правительство передаст в их руки временную власть, которую возложило на себя.