об избавлении пациента от его комплексов, а о выявлении их с целью знакомства с ними, для того чтобы, поняв их специфику и природу, а также возможность развития на их почве внутрипсихических конфликтов, научиться мыслить и действовать без соскальзывания в болезнь.

Основная задача аналитика заключается, по мнению Юнга, не в избавлении пациента от сиюминутных трудностей, а в подготовке его к успешному противостоянию возможным затруднениям в будущем.

Эффект, которого добивается аналитик, состоит в возникновении такого душевного состояния, в котором пациент начинает экспериментировать, выражать себя посредством кисти, карандаша или пера. Оформление фантазий пациента в материальные образы реальности осуществляется до тех пор, пока психические события не получают полную свободу, то есть пока он не достигнет умения давать возможность им совершаться спонтанно и произвольно.

Благодаря этому достигается новая установка, в соответствии с которой пациент приемлет для себя не только то, что диктуется его сознанием, но и то, что является иррациональным и непонятным. Последнее принимается им просто потому, что оно происходит. И если раньше он принимал только происходящее извне, то теперь оказывается способным к принятию совершающегося внутри и идущего изнутри, что прежде отбрасывалось или вытеснялось под влиянием сознания.

Таким образом происходит обогащение личности, осуществляется переход к психической зрелости, целостности и творческой независимости от своих комплексов и от врача.

Сказанное выше вовсе не означает, что аналитическая терапия ориентирована на то, чтобы осчастливить пациента и застраховать его от каких-либо возможных страданий. Целостность и полнота жизни требуют не отрешенности от внешнего мира, в котором пребывает человек, или от внутреннего мира, из которого он черпает свои творческие фантазии, а его включенности и в то, и в другое.

Подобная включенность, сопровождающаяся разрешением противоречий и возникновением новых проблем, предполагает ориентацию на самостановление и достижение равновесия между радостями и страданиями.

Поэтому важнейшей целью психотерапии становится не перевод пациента в какое-то недосягаемое счастливое состояние, а укрепление его духа и научение с философским терпением переносить страдания.

Для достижения данной цели психотерапевту нет необходимости придерживаться исключительно какой-то теории и использовать только те методы лечения, которые он усвоил в процессе своего предшествующего обучения. В этом случае, с одной стороны, начинают срабатывать механизмы автоматического действия, не учитывающие многообразия проявления психических процессов, а с другой – открывается простор для самообмана и обмана терапевта со стороны наиболее прозорливых пациентов.

«Психотерапевт должен знать, что, поскольку он верит в какую-то теорию и в какой-то определенный метод, некоторыми пациентами он определенно будет обведен вокруг пальца, и это произойдет с ним тогда, когда пациент достаточно ловок, чтобы подобрать себе безопасное укрытие за перлами теории и использовать этот метод для того, чтобы сделать укрытие невидимым».

Юнг считал, что врачу лучше снять с себя «доспехи методов и теорий». Ему лучше положиться лишь на то, что его личность стоит достаточно твердо, чтобы служить пациенту точкой отсчета и опоры. При этом не стоит обольщаться по поводу результатов лечения и думать, что деятельность врача должна быть направлена исключительно на излечение больного, невзирая ни на какие издержки, которые могут возникать в ходе терапии какого-то конкретного человека.

«Поскольку “исцеление” означает, что больной превращается в здорового, то излечение означает изменение. Там, где это возможно, т. е. где это не требует слишком больших жертв личности, – там можно терапевтически изменять больного. Но когда пациент видит, что излечение через изменение означало бы слишком большую индивидуальную жертву, врач может и должен отказаться от изменения и, следовательно, от желания излечить. Он должен либо отвергнуть лечение, либо обратиться к диалектическому способу действия».

С точки зрения Юнга, терапевт имеет дело с пациентом, как индивидуальностью, и поэтому он должен отказаться от всех своих предположений и техник и ограничиться чисто диалектическим способом действия, то есть позицией, избегающей любых методов.

Это означает, что терапевт становится не столько действующим субъектом, сколько свидетелем индивидуального процесса развития.

Это означает и то, что терапевт вступает во взаимодействие с пациентом не только как тот, кто спрашивает, но и как тот, кто отвечает.

В процессе терапии необходимо создавать такую атмосферу, чтобы пациент в своем сознательном отношении к врачу обладал надежной базой, а последний находился в тесном контакте с первым, что дает возможность быть достаточно информированным об актуальном состоянии пациента.

Словом, речь идет о диалектическом способе действия, как новейшей форме развития психотерапии, и его главном правиле. Это правило, как его формулирует Юнг, заключается в том, что, наряду с индивидуальностью врача, признается право на существование индивидуальности пациента, и поэтому его индивидуальное развитие рассматривается как верное, если оно само не исправляется. Особенно это относится к высоко образованным пациентам, имеющим ярко выраженную индивидуальность.

«Во всех таких случаях врач должен оставить открытым индивидуальный путь исцеления, и тогда исцеление не приведет к изменению личности, а совпадает с процессом индивидуации, т. е. пациент станет тем, кем он в сущности является. В худшем случае он даже смирится со своим неврозом, потому что понял смысл своей болезни».

Юнг считал, что в принципе пациент должен быть благодарен своим симптомам, потому что они, подобно барометру, показывают, где и когда человек отклонился от своего индивидуального пути или когда и где он оставил неосознанными важные составляющие его жизни.

Что касается диалектического способа действия терапевта, то он, в понимании Юнга, основывается на важном положении, согласно которому действенная терапия всегда индивидуальна. Следовательно, застывшее применение какой-то определенной теории или какого-то метода следует признать не только ограниченным, но и неверным.

Как подчеркивал Юнг, пути и средства лечения определяются преимущественно природой больного. Поэтому при лечении одного пациента он применял один метод, в то время как при лечении другого пациента – иной метод.

В одном случае эффективным оказывался метод Фрейда, основанный на признании сексуальной этиологии невроза, в другом – метод Адлера, принимающий во внимание волю к власти, в третьем – метод активного воображения, связанный с архетипами коллективного бессознательного.

Трупы и мертвецы

В раннем детстве Юнгу пришлось столкнуться с трупом. Ему было около четырех лет, когда рыбаки нашли труп и, не зная, что с ним делать, попросили разрешения у отца Юнга положить этот труп в прачечную до выяснения всех обстоятельств смерти неизвестного им человека. В отличие от своих деревенских сверстников, маленький Юнг захотел увидеть мертвое тело. Несмотря на запрет матери не выходить в сад, где находилась прачечная, мальчик, улучив момент, когда никого не было рядом, прибежал к притягивающему его месту. Вспоминая об этом случае, он писал:

«Как только мужчины уходят,